Васильковое море в бескрайних просторах глаз

Разлилось в моем сердце запретной истомой.

Власть твоей синевы над рассудком весома —

Лихорадочный пульс, сладкой пыткой влекомый,

Жалит смирное тело кнутом из невинных ласк.

Шлейф лазуревых волн бьет о бренную душу,

Взгляд сапфировых грез гасит прежнюю стужу.

Васильковое море в бескрайних просторах глаз

Оставляет в груди сотни синих жемчужин —

Мне бы в память впитать упоения зыбкий пласт.

Разум, кажется, в отблесках жгучей воды погряз:

В одиночестве сгину на пагубной тризне*.

Мне — твой взор что спасение в тягостях жизни.

Появись: пусть изгонит гнетущие мысли

Васильковое море в бескрайних просторах глаз.

*Тризна — у древних славян: пиршество в память умершего