Овраг
Овраг
в 2016 исполняется 75 лет трагедии Бабьего Яра и 30 лет Чернобыльской катастрофы. И все это на нашей земле…
Псалом 41: 4 Слезы мои были для меня хлебом день и ночь, когда говорили мне всякий день: "где Бог твой?"
Михей 7:10 И увидит это неприятельница моя и стыд покроет ее, говорившую мне: "где Господь Бог твой?" Насмотрятся на нее глаза мои, как она будет попираема подобно грязи на улицах.
Марш III рейха Erika
Русский текст Оригинальный текст
На лугу цветочек маленький расцвёл,
То цветок вереска.
И вокруг него кружатся сотни тысяч пчел,
Сладкого вереска:
Манит их волшебный аромат
Лепестков, что на ветру дрожат.
На лугу цветочек маленький расцвёл,
То цветок вереска.
А в краю родимом девушка живёт,
Имя ей – Эрика.
Нет её дороже и верней её,
Счастлив я с Эрикой.
Только вереск свой распустит цвет –
Посылаю в песне ей привет.
Пусть скорей цветочек милый зацвётет,
Жди меня, Эрика!
И в моей каморке тоже он цветёт –
Тот цветок вереска.
На меня, стемнеет или рассветёт,
Смотрит, как Эрика,
А потом вдруг словно упрекнёт:
«Вспомни, что тебя невеста ждёт.
Там вдали она тоскует о тебе,
Слезы льет Эрика».
(Перевод Я. С. Семченкова) Auf der Heide blüht ein kleines Blümelein
Und das heißt: Erika.
Heiß von hunderttausend kleinen Bienelein
Wird umschwärmt, Erika.
Denn ihr Herz ist voller Süßigkeit,
Zarter Duft entströmt dem Blümenkleid.
Auf der Heide blüht ein kleines Blümelein
Und das heißt: Erika.
In der Heimat wohnt ein kleines Mägdelein
Und das heißt: Erika.
Dieses Mädel ist mein treues Schätzelein
Und mein Glück, Erika.
Wenn das Heidekraut rot-lila blüht,
Singe ich zum Gruß ihr dieses Lied.
Auf der Heide blüht ein kleines Blümelein
Und das heißt: Erika.
In meinem Kämmerlein blüht auch ein Blümelein
Und das heißt: Erika.
Schon beim Morgengrau’n sowie beim Dämmerschein
Schaut’s mich an, Erika.
Und dann ist es mir, als spräch' es laut:
«Denkst du auch an deine kleine Braut?
In der Heimat weint um dich ein Mägdelein
Und das heißt: Erika».
Гитлер. Берлин. Апрель 1933
Евочка, Евочка, сон мне приснился,
Словно итог дерзновенных мечтаний.
Долго в постели еще я крутился.
Неимоверных усилий, стараний
Я, прилагая, хотел в нем очнуться…
Это предел всех моих пожеланий.
Так и не смог. И пришлось мне проснуться
Полным чудеснейших переживаний.
Ева
Что же ты видел в иных измереньях?
Шамбалу может или Атлантиду?
Что мне расскажешь о людях, строеньях?
Как там они хоть по внешнему виду?
Гитлер
Все белокуры и голубоглазы,
Стройны, как статуи римлян в музеях…
Нет и следов отклонений, заразы,
Лица прекрасные, как на камеях…
Нет там церквей, минаретов, соборов,
Не говоря уже про синагоги.
Окна без штор и не видно заборов,
Нет переулков, углов, а дороги
Пересекают победные арки…
Всюду зверинцы и оранжереи,
Выставки, цирки и шумные парки.
И так любимые мною музеи…
Самый большой – c малый город наверно.
Весь посвященный искусству арийцев.
Все циклопично и беспримерно.
Греков, ацтеков и древних индийцев
Мы превзошли утонченным охватом.
А перед входом в музей всех музеев –
Самые ценные из экспонатов –
Двое… последних уж… в клетке евреев…
***
21 июня. 1941. Ночь. Киев. Окрестности Бабьего Яра.
Она
Какая ночка темная.
А воздух – хоть кусай!
Ой, яма здесь огромная,
Не видно даже край.
Он
Не яма, а овражище
С названьем Бабий яр.
И тихо, как на кладбище,
Давай вернемся, Сар…
Получим мы на парочку
От мамочки опять.
Она
Ты любишь свою Сарочку
И сможешь доказать?
Он
Люблю безумно, душенька…
К чему этот вопрос?
Она
Тогда меня послушай-ка
И прыгни под откос…
Тогда тебе поверю я,
Ну, прыгай, не тяни.
Твою любовь проверю я
Он
А я твою…Толкни!
***
Голоса из задних рядов толпы, идущей к обрыву…
От грязи можно отмыться…от материнских слез – никогда…
Зверств хватало всегда на всех войнах и во все времена. Но только нацисты возвели планомерное уничтожение детей на уровень государственной политики. Этого ни забыть, ни простить нельзя…
Звери… младенцев совсем не стреляют,
Просто живыми с обрыва бросают.
Роза, души… Я свою задушила…
Беллочка,… сделай… я просто не в силах…
Бабушка, ты мне про остров твердила,
Про Айболита и про Крокодила,
Про Лимпопо, про бананы, про мед,
Про молоко, что ручьями течет.
Нас переселят туда кораблем,
Тихо, счастливо на нем заживем!
Так почему все напуганы, плачут?
Что эти выстрелы, крики все значат?
Скоро на острове будем в раю…
Ты не оставила куклу свою?
– Ты ж не еврей, ты же русский, Серега.
Боня – еврейка… на серце тревога…
Немцам скажи, что ты русский и все…
Сразу отпустят…
– Нет… нет, я свое
Слово давал ей – везде и всегда
Я ни на шаг от нее никуда…
– Элла, не бойся, а то и мне дурно…
Ну, переселят… ведь немцы культурны.
Вспомни, погромы при гетмане были? –
Немцы закон и порядок хранили.
– То были немцы, а это фашисты.
Чую я сердцем, здесь что-то не чисто…
* * *
«Да, в Бабьем Яре были застрелены не только евреи, но только евреи были застрелены здесь только потому, что они были евреями», — сказал писатель Виктор Некрасов.
29 человек чудом выжили.
«Пусть я не совсем разбираюсь в особенностях некоторых рас… главное от них избавиться. Я сам решаю, кто еврей…» – Герман Геринг.
Выжили немногие. Тела лежали во много слоёв, поэтому уцелели некоторые из тех, кого расстреливали последними. Повезло, например, Дине Проничевой, актрисе киевского Театра юного зрителя. Её дважды ловили и вновь привозил в Бабий Яр, но она всё равно выжила - её спас немецкий офицер. Ещё одного человека спас другой немец – чиновник оккупационной администрации.
Падают, падают люди с обрыва…
Только не падают для перерыва,
Чтобы приблизить шеренги на край
Пропасти в ад… в никуда… или в рай…
Куклы, протезы, младенцы летят.
Старые, малые… плачут, кричат
И проклинают и небо, и ад…
Словно листы в непрочитанной книге,
Кто-то, поддавшись зловещей интриге,
Рвет и швыряет охапками вон,
Только увидел название он…
И выстилают слои за слоями
Голыми, рваными пулей телами.
И набивается плотно овраг…
И успевают понять, кто их враг,
Только проделав последний свой шаг…
Мало мир знал милосердья, не спорю я.
Но почему перед ними История
Самым жестоким лицом предстает?
Вместо ответа стучит пулемет…
* * *
По количеству праведников мира украинцы занимают 4-е место после французов, голландцев, поляков. Всего более двух тисяч. Только в Киеве их было около 700. Но эти данные далеко не полные, так как многие опасались после войны об этом говорить, а другие просто молчали…
Діти
Мамо, матусенько, рідний наш татку,
Там у підвалі сидять жидинятка.
Мерзлі, голодні та зовсім слабенькі.
Мати їх вмерла, вони біля неньки
Плачуть, чекають, що ось вона встане
Та нагодує, зігріє, догляне.
Тиждень чекають ось так бідолашні.
Бачили б тільки, які вони страшні…
Мати
– Де це?
Діти
– За парком.
Мати
– Ходімо скоріш.
Тазик з водою нагрій лише, Гриш…
Батько
– Ні, не підете… своїх вистачає.
Всіх постріляють, як тільки хтось взнає.
Ще не хватало жидів годувати.
Хочете з ними в гестапо, до страти?
Мати
– Ні, ми одразу за ними підемо,
Поки не темно та їх заберемо.
Будуть ховатись в кутку, там, де ніша.
Бога побійся – це ж діточки , Гриша…
Батько
– А вони дуже боялися Бога?
Їм і погроми – не пересторога.
Всюди війна лише, голод, та чвари
Там, де пройдуть ці жиди-комісари.
Правду вже просто нема куди діти.
Ні, я сказав, це жиди, хоч і діти…
Діти
– Тату, ми будемо з ними дружити,
Хлібом ділитись, вони ж хочуть жити.
Як не дозволиш їх нам врятувати –
Ми повтікаємо зразу із хати…
А газета «Украинское слово», которая при немцах просуществовала несколько месяцев, успела напечатать сотни антисемитских материалов. Один из них, датированный октябрём 1941 г., гласил, что любой желающий может прийти в определённый дом на бульваре Шевченко и за деньги (либо бесплатно) и от всего сердца сообщить обо всех евреях, которые скрываются. Кстати, вскоре вся редколлегия «Украинского слова», включая главного редактора Ивана Рогача и замечательную украинскую поэтессу Елену Телигу, которая ничего антисемитского никогда не писала, была расстреляна немцами – в том же Бабьем Яру.
Как сказал историк и философ Михаил Гефтер: «Не бывает геноцида против одного народа. Геноцид всегда направлен против всех!»
Местные «помічники» тоже «отметились»: по воспоминаниям немногих выживших, именно они ходили по горам трупов и добивали тех, кого миновали очереди немецких пулемётов.
***
Командир
– Ось туди сходи, Микола,
Бачиш, молодичка гола.
Там під нею хтось живий,
Вилами піди добий,
Бо набоїв вже замало…
Щоб на всіх повистачало.
Хлопці, буду я за мить,
Крикну німцям нам спустить
Ще набоїв, хліба, сала
Та горілки… бо замало.
Що стоїш, чому ти зблід?
Поліцай
– Тут живий ще мій сусід,
Сенька… Може, не чіпати?
Я не можу добивати..
Командир
– Дурню, він тебе, Микола,
Не залишив би ніколи…
***
Расстрел в лесу
Группа французких этнографов вышла на контакт с племенем бушменов в пустыне Калахари, которые почти ничего не знали о современной цивилизации. Их сфотографировали «Полароидом» и показали снимки. Все узнавали друг друга с огромным удивлением – как такое может быть? Себя же не узнал никто…Местный колдун предупредил соплеменников, что тепер их души украдены чужеземцами навсегда…
Идем по тропинке. Листочки шуршат.
Никто не рыдает, устали…
И дети по-взрослому тоже молчат.
И возраст и пол уравняли
Желанья скорей умереть без пинков,
Без окриков, дай Бог последних.
Толпа, как толпа, только без стариков –
Добили в дороге намедни.
Парням и мужчинам раздали лопат,
Чтоб яму нарыли в суглинке.
Девчонок и женщин, раздетыми, в ряд
Построили на тропинке.
Все голые тихо покорно стоят –
Какие тут к черту стесненья…
А если и бросит из наших кто взгляд –
То скорбный и без вожделенья.
А эти «арийцы» снимают девчат
Для пухлых походных альбомов.
Гогочут и ржут, и крутиться велят.
И вроде без явных синдромов.
И Гете читали, и Бах им знаком,
И люди, как люди как-будто.
Дикарь так не будет, а зверю – что в том?
И так за минутой минута…
Нет, мы не срамимся, срамятся мужчин,
А этих…чего их стеснятся?
Дожили до бритвы…, а кто до седин –
И горем вот так забавляться?..
Снимай же побольше, альбомчик готовь,
Покажешь дородной Франциске.
Расскажешь, за что проливал свою кровь
Под Ригою, в Киеве, в Минске…
Но помни, во снах для «телесных потех»
Тебя посетим с того света.
Живому звать мертвых – заведомый грех,
А мертвым живых – нет запрета.
И будем ласкаться холодной рукой,
И звать, и манить во могилу.
И юной обложим своей наготой…
Тебе ли сдержаться под силу?
Прижмем тебя нежно к щекам и грудям,
Набитыми плотно червями…
Какой мертвым стыд, и какой мертвым срам?
И все это – не за горами…
И будешь в холодном и липком поту,
Проснувшись, лежать без движенья…
А мы, выставляя свою наготу,
Наполним опять сновиденья…
Снимай же, подонок, несчастных девчонок
На фоне осенней листвы…
Снимай, не жалей дорогих фотопленок,
Но помни, что нас, неживых,
Проявите снимки во мраке душонок
На все поколения вы…
***
15-16 августа 1941 г. в Барановичах и Минске с инспекторской проверкой прибывает рейхсфюрер СС Гиммлер и знакомится с ходом выполнения задач подразделениями Айнзацгруппы B. По записям в дневнике сопровождавшего его Бах-Залевского, Гиммлер получил от увиденного нервное потрясение и приказал руководителю Айнзацгруппы B Артуру Небе разработать «более гуманные методы убийства, чем расстрел».
Так появились печально знаменитые «душегубки или газвагены.
Солдат
Больше не в силах я, мой лейтенант,
Слышать приказы расстрельных команд,
Стук пулемета, лай псин, цепи рвущих,
Плач грудничков, по убитым ползущих,
Крики, проклятья, молитвы и стоны…
И за такое – кресты и погоны?
Двое свихнулись уже с моей роты.
Я не отлыниваю от работы.
Я же механик-электрик умелый.
Только не эти, не эти расстрелы…
Командир-эсесовец
Гельмут! Возьми себя в руки, дружище.
Боги тевтонские на пепелище
Снова восстали, забытые нами,
Чтобы с пятью и шестью сторонами
Звезды, кресты, все, что нам навязали,
Все, наконец, перед свастикой пали.
Зло воротилось в стократной печали
Тем, кто нас делал своими рабами.
Церковь старалась, как и синагога,
Чтоб искривилась, забылась дорога
Белых арийцев – потомков атлантов.
Духам их вверена роль секундантов
Битвы последней со злом иудейским…
*Одину быть им судьею третейским.
Мы восстановим кумирни святынь
Истинных наших богов и богинь.
Но без того и другого Завета…
С нами в союзе все боги Тибета,
Лишь бы жидами наполнилась Лета**
И людоедами-большевиками –
Этими жизни и неба врагами…
В реки Аида швырнем их обломки.
Как благодарны нам будут потомки!..
Ты, исполняя свой долг по приказу,
Уничтожаешь всю эту заразу!
Женщин здесь нет, ни больных, ни младенцев…
Только враги Рейха, фюрера, немцев…
*Один – верховный бог у древних германцев.
Стикс, Лета, Аерон – реки в подземном царстве бога мертвых Аида, откуда нет возврата.
***
Хиросима, Нагасаки, Дрезден…сотни тысяч трупов… под бомбами…без всякой военной необходимости…Но ни одна бомба не упала на Освенцим и другие лагеря смерти, хотя все знали, что там происходит.
Современная послевоенная медицина в решающей степени обязана своими успехами документации по опытам над людьми, проводимыми в Освенциме «ангелом смерти» – доктором Иосифом Менгеле. Он сдался союзникам и передал всю документацию. Умер в 1979 г. в Бразилии.
…Иисус и все его апостолы, за исключением Иоанна Богослова, умерли страшной мученической смертью. Все они родом из древних еврейских колен.
Заключенный
Равви, за что наши малые дети
Терпят здесь муки, страдания эти?
Мы же старались последовать Торе…
Чем навлекли все такое вот горе?
Я не хочу в небеса улетать
Из крематория, может принять
Все же Христа, приложа к сердцу руку?
Хоть для потомков прервать эту муку…
Раввин
Это тебе одному лишь решать,
Я же могу только вот что сказать:
Если бы здесь не сжигали евреев –
Мир бы всегда стыл во власти злодеев…
***
Гитлер. Бункер. Берлин. Апрель 1945
Что вы можете сказать об антисемитизме как явлении?
Ицхак Рабин: «Это вечное отношение к вечному народу».
Скоро мы будем на встрече с Аидом.
Плен мне страшнее косы Белой Девы.
Ампулы все разрешат с цианидом…
Знаешь, о чем я желаю, лишь, Ева?
Что не достиг цели этой затеи,
Пренапрягая все силы, старанья, –
Чтобы последние в мире евреи
Встретились взглядом со мной на прощанье…
Реинкарнируюсь, буду опять
Всех до единого их убивать…
***
Эпилог
Не еврей
– Вы не патриции и не плебеи,
Может быть каста?
Еврей
– Нет, просто евреи…
Не еврей
При президентах и при королях
Вы почему-то – на первых ролях.
В странах-пристанищах, в странах кормилицах
Если с таким положеньем не мирятся
И начинают вас гнать, обижать –
Краха недолго державе той ждать.
И, несмотря на погромы, изгнание
Вы продолжаете существование.
Каждый – талантливый, если не гений.
Кладезь любых нестандартных решений.
Вы – образец и вершина старанья
И за собою из прозябанья
Тащите страны и континенты.
Чем заслужили сии дивиденты?
Библией, светочем ставши для всех?
И почему злом означен успех?
Еврей
– Бог если любит, карает построже,
Но и лукавый терзает нас тоже…
Не еврей
– Хоть до конца вас понять мы сумеем?
Еврей
– Да, но родитесь сначала евреем…
Не еврей
– Если б особой для вас категории
Не было в нашей совместной истории,
Нужно тогда все равно бы ее
Выдумать. Верно сужденье мое?
Еврей
– Верно и емко, и спорить не смею,
Но это только под силу еврею…
В Ватикане, во время традиционной воскресной службы голуби мира, выпущенные в знак поддержки Украины и в память погибших на Грушевского в феврале 2014 г., были атакованы вороной и чайкой…
В 2013 году во время мессы по случаю Дня памяти жертв Холокоста голубь мира был также атакован чайкой….
Первым, кто сказал, что голод 1932-1933 годов на Украине был не трудностью со снабжением и саботажем кулаков, а планомерным геноцидом украинцев был писатель еврейского происхождения В.C. Гроссман в повести « Все течет…»
Нашумевшее «дело Бейлиса» в Киеве в начале 20-го века о еврее приказчике, якобы убившего мальчика для ритуала с кровью, закончилось полным провалом. Суд присяжных его оправдал. Все члены суда были украинские крестьяне.
