НАРУШЕНИЕ ПРИКАЗА
СЪЕДЕННЫЙ ОГУРЕЦ КУРСАНТОМ ПОЛКОВОЙ ШКОЛЫ.
" Совершенным называется то, что по достоинствам и ценностям
не может быть превзойдено в своей области."
Аристотель Стигирит ( 384-322 до н.э.) - греческий философ.
Меня вместе с новобранцами привезли в воинскую часть ПВО, расположенную в городе Сальяны Азербайджанской ССР. Из трёхсот человек выбрали сто новобранцев, у которых было образование не ниже десяти классов. Были такие, которые окончили техникумы. Один парень из Латвии был намного старше нас, имел высшее образование. Окончил физмат. Как только нас переодели в военную форму, сразу же повели в клуб, где с нами провели воспитательную беседу, из которой узнали, что в город, в котором жили в основном только азербайджанцы, увольнений не бывает. Но можно будет ходить на почту за посылками и денежными переводами, и только в обеденный сон, чтобы не прерывать учебный процесс. Солдат, получателей посылок и переводов , как правило, собиралось до пяти человек. Идти следовало не в развалку, а строем. Один назначался старшим, который отвечал за поведение своих товарищей. Нам пояснили, что строгость с увольнением связана с тем, что недалеко находится государственная граница с иностранным государством. А враг не дремлет! Могут выкрасть советского воина. Кроме того, командование части таким путём хотело избежать каких-либо неприятных инцидентов с местным населением. Нам сказали, чтобы мы в письмах предупредили родственников, чтобы те не вздумали в посылках пересылать какие бы то ни было спиртные напитки, так как посылки проверяются офицерами части, и обнаруженное спиртное, будет изъято и уничтожено. Проинформировали и о том, что в части нет специально для родственников никаких гостиниц, как и в самом городе. Поэтому нет смысла родственникам приезжать на свидание. И родственники ни к кому никогда не приезжали. За три года службы я не знаю ни одного случая, связанным со свиданием. При строгой дисциплине солдаты сами не горели желанием повидаться с родными и близкими, чтобы не прослыть в части маменьким сынком. Наше внимание особо было обращено на то, чтобы никогда, ни при каких обстоятельствах, ни в коем случае в городе не покупали пищевые продукты, особенно в летнее время, дабы при жарком климате избежать кишечно-желудочных заболеваний, типа дизентерии и других инфекционных болезней, которые могли бы весь полк вывести из боевого строя на радость агрессору. О приобретении фруктов и овощей, особенно в летний период, не могло быть и речи. За нарушение именно этого приказа будут следовать самые суровые наказания. Старшина полковой школы, впоследствии прозванный курсантами "Волком" , доходчиво нарисовал картину при всеобщем заболевании всего полка по вине какого-нибудь разгильдяя, который нарушив дисциплину, съел помидор или огурец, приведшим к дизентерии, скосившей всех военнослужащих. " Представляете, идёт бой, а весь полк со снятыми штанами сидит вдоль Куры,-гремел "Волк," - нервно расхаживая вокруг трибуны. Вас с голыми задами противник захватит голыми руками без единного выстрела, и в таком виде поведёт в лагерь для военнопленных. Позор!" - криком закончил "Волк" свою речь, и рукой резко рубанул воздух так, будто в ней была сабля огромных размеров.. Конечно, все представили такую страшную картину, и потому по полковому клубу пронёсся траурный выдох, который курсанты долго держали в себе, боясь им нарушить громоподобную сокрушительную речь "Волка." И действительно, в тот момент перепуганным курсантам не только сразу же расхотелось что-либо съесть из фруктов и овощей, но даже подумать об этом. Это были плохие новости. Хорошей новостью было то, что в городе в магазине, но не с рук , разрешалось купить, чтобы побаловать себя деликатесом, лаваш, азербайджанский хлеб. Но съесть его надо было в городе, в часть не приносить.
В часть мы попали ранней осенью, в сентябре. С первых же дней пребывания в полковой школе начались занятия. Мы, бывшие гражданские парни, быстро втянулись в очень тяжёлую солдатскую жизнь со всеми её трудностями, которые первое время было очень трудно преодолевать. Весь световой день уходил на занятия по огневой, боевой, строевой и физической подготовке. Перед ночным отбоем оставалось пару часов для личного времени, чтобы можно было написать домой письма, постирать обмундирование, подшить свежий подворотничок, начистить сапоги, навести порядок в тумбочке, ну и, конечно же, потрепаться в курилке. Радостью было то, что каждое воскресенье в клубе солдатам и офицерам показывали какой-нибудь фильм. В полку был свой духовой оркестр из военнослужащих, солдат и офицеров. Раз в месяц в один из воскресных дней возле здания штаба полка устраивались танцы под этот орестр. Солдаты танцевали друг с другом. Женщин-то в части не было. И всё-равно от танцев получали море удовольствия, с нетерпением ожидая следующего танцевального вечера.
Конечно же, главным разнообразием служил выход в город за посылками и переводами. С удовольствием рассматривали маленькие азербайджанские домишки, растущие вдоль них деревья, в их тени сидящих женщин на тротуаре и продающих разнообразные продукты питания, в основном, разную зелень, овощи и фрукты. Тут же мирно похаживали добродушные работяги-ослики, которых тогда в Азербайджане было очень много. Они, вытянув губы, медленно пощипывали травку, растущую вдоль дорог, или прикрыв веки с длинными ресницами, стоя спали под кроной какого-нибудь дерева, лениво отгоняя хвостом мух и других назойливых насекомых, продолжая во сне монотонно работать закрытыми челюстями. Мы покупали свежий лаваш, который поедали в большом количестве, не забывая угостить ласковых осликов. Удивительное дело , что никто из нас никогда не пытался не только купить что-нибудь из зелени, фруктов и овощей, а даже вести разговоры на эту тему. Мы спокойно проходили мимо маленьких базарчиков, равнодушно поглядывая на горками разложенные разные южные фрукты и овощи.
В один из дней над курсантами полковой школы раздался гром в лице нашего всевидящего и всезнающего старшины "Волка." Неожиданно в середине дневного сна дежурный по казарме прокричал:"Подъём! Тревога!" Курсанты натренерованно выскочили из казармы и быстро выстроились, как обычно, по ранжиру, по росту. Справа от меня стоял керчанин из Сипягино, Коля. Через пару солдат стояли ещё два керчанина, оба Алексея. Один - житель посёлка Аршинцево, другой из Жуковки. Никто не понимал, что произошло.
И тут перед строем появился "Волк," у которого прямо по Пушкину: глаза его блистали. Он сам скомандовал "Смирно!" Мы вытянулись в струнку, не сводя глаз с бегающих желваков на скулах чем-то разгневанного старшины. Он сначала стал медленно ходить вдоль строя, пристально всматриваясь в глаза каждого курсанта, а затем после двух таких прохождений резко остановился, и неожиданно вытянул быстрым движением фокусника руки из-за спины. Все увидели на раскрытых ладонях "Волка" горку матово-зелёных обрезков свежих огурцов. Стало понятно, что кто-то съел огурцы, предварительно старательно срезав всю зелёную поверхность. Как потом стало известно от самого старшины, огуречные отходы он обнаружил в учебном классе, в нише одной из парт. А сейчас он стоял перед нами, грозно произнося только одно слово:"Кто?!" Строй молчал, не шелохнувшись. Мы даже перестали слышать дыхание друг друга. И так как никто на вопрос старшины не ответил, он стал держать перед нами речь таким тоном, будто мы все находились на похоронах, а он последний раз выступал перед усопшим. Вся речь состояла в том, что над курсантом, съевшим огурец в антисанитарных условиях, нависла смертельная опасность. Если не принять срочные медицинские меры, то всё может закончиться печально-трагически. Но ещё есть время спасти потенциального самоубийцу. "Волк" говорил каким-то полушопотом, медленно растягивая каждое слово, которое помимо нашей воли нахально лезло в мозг и там застревало. В тот момент он мне напомнил одного знаменитого гипнотизёра, на выступлении которого я как-то побывал, когда учился в десятом классе. Однако гипнотические заклинания старшины казалось нисколько ни на кого не действовали. Но когда он снова стал заклинать:"За ним ходит смерть.. За ним ходит смерть...", я почувствовал, как Коля стал незаметно сильно сжимать мою правую руку, будто говоря: "Во, даёт!". Я ему ответил лёгким пожатием, подтверждая, что, дескать, напрасно "Волк" старается. Как Коля себя чувствовал, я не имел понятия, потому-что мы ни на секунду не спускали преданных глаз с заклинателя "Волка". Он стал бы похож на факира-заклинателя змей, окажись у него в руках волшебная флейточка. Только у меня в голове пронеслась эта крамольная мысль, как я почувствовал, что Коля своим пожатием собирается переломать все пальцы моей руки. Вдруг стискивание резко прекратилось, Колина рука соскользнула с моей руки, раздался его какой-то утробный вдох, и через секунду Коля оказался без сознания лежащим на земле. У него сначала подкосились , ноги, отчего он как бы присел, а потом запрокинулся на спину, безвольно разбросав руки и ноги в разные стороны. Глаза на белом, как мел лице, были плотно закрыты. Строй разом ахнул, так как каждый курсант подумал, что Коля навсегда ушёл от нас, отравившись огурцами. "Волк" , явно довольный эффектом от своей внушаемой речи, дал команду двум курсантам отнести камикадзе, как он назвал Колю, в санчасть на промывку желудка и проведения ректоскопии, которую боялись абсолютно все, как чёрт ладана. Сержантам, нашим командирам отделений, "Волк" дал приказ отправить на эту процедуру курсанта, который сидит с Колей рядом за партой, а так же ещё семь человек, чьи три двухярусные кровати примыкают к двухярусной его кровати. Курсанты повернули Колю лицом вниз, взяли подмышки и не понесли, а потащили в сторону санчасти. Голова Коли безвольно была опущена вниз. Носки кирзовых сапог, развёрнутые в разные стороны, чертили на земле две неровные полоски, которые протянулись до самой санитарной части. Так печально закончилась единственная попытка одного курсанта полковой школы незаметно съесть свежий огурец.
Прошло много лет после демобилизации. Постепенно с бывшими керчанами-сослуживцами я стал из-за занятости на работе встречаться все реже и реже. Как-то случайно в очередной раз я встретил Николая в городе, едва узнав его из-за появивившихся седых волос. И я неожиданно для себя спросил, как он относится к свежим огурцам, помнит ли он армейский случай, произошедший с ним. Он засмеялся и сказал обычной поговоркой: " Как бабка пошептала. Веришь, с того памятного дня их в рот не беру и даже запах не переношу." Я его поправил, сказав, что тогда пошептала не бабка, а старшина полковой школы по кличке "Волк."
