да только за ним я...
Мой город, конечно, не трон, не храм, не плаха и вроде бы не погост;
а я и не муза, и не боец, не воин, а просто... так.
Я мир разрезаю напополам - я знаю, что он не достоин слез,
я вновь попытаюсь его забыть и вновь попаду впросак...
Да только за ним я - и в свет, и в дым, и в снег, и в метель, и в мороз, и в град,
за ним я - не муза, и не боец, а просто случайный гость;
я знаю, что будет он мне чужим, я знаю, не стоит любых утрат
мой город, который не трон, не храм, не плаха и не погост.
Порою так хочется все стереть, но память сильнее любых обид -
забытая память прошедших лет, не горечь, а верный знак...
Да только не гаснуть и не гореть - но как бы хотелось его забыть,
все время назад обернуть, стереть и больше его не знать.
А это какой-то не end, не start, какой-то безумнейший переплет
страниц (пожелтевших, как белый чай), нелепых моих стихов,
рифмовок, размеров, листов и карт... а город все так же меня (не) ждет
и синим метелям шальной зимы отдать меня не готов.
Да только к нему я - сквозь толщу вод, огней и снарядов, ракет и пуль,
как будто бы не было ничего, как будто бы нет войны.
Но видно мишень, и курок - на взвод, и где-то теряется наш июль,
как будто бы не было ничего, и нету ничьей вины...
Холодными пальцами проложить средь тысячи дней только свой маршрут;
к нему = от него, и все так же - врозь, бессмысленной пустотой.
Но взгляды меняются на ножи, а лица и речи все так же врут...
... а где-то ведь можно найти ответ - незримый, живой, простой.
И снова к нему я - за днем ветра, за дымом зола, за дождем мороз,
к нему я - не вечность и не судьба, а просто минутный бред,
к нему я, который не трон, не храм, не плаха и вроде бы не погост -
а просто, наверно, пустой маяк в неистовом декабре.
а я и не муза, и не боец, не воин, а просто... так.
Я мир разрезаю напополам - я знаю, что он не достоин слез,
я вновь попытаюсь его забыть и вновь попаду впросак...
Да только за ним я - и в свет, и в дым, и в снег, и в метель, и в мороз, и в град,
за ним я - не муза, и не боец, а просто случайный гость;
я знаю, что будет он мне чужим, я знаю, не стоит любых утрат
мой город, который не трон, не храм, не плаха и не погост.
Порою так хочется все стереть, но память сильнее любых обид -
забытая память прошедших лет, не горечь, а верный знак...
Да только не гаснуть и не гореть - но как бы хотелось его забыть,
все время назад обернуть, стереть и больше его не знать.
А это какой-то не end, не start, какой-то безумнейший переплет
страниц (пожелтевших, как белый чай), нелепых моих стихов,
рифмовок, размеров, листов и карт... а город все так же меня (не) ждет
и синим метелям шальной зимы отдать меня не готов.
Да только к нему я - сквозь толщу вод, огней и снарядов, ракет и пуль,
как будто бы не было ничего, как будто бы нет войны.
Но видно мишень, и курок - на взвод, и где-то теряется наш июль,
как будто бы не было ничего, и нету ничьей вины...
Холодными пальцами проложить средь тысячи дней только свой маршрут;
к нему = от него, и все так же - врозь, бессмысленной пустотой.
Но взгляды меняются на ножи, а лица и речи все так же врут...
... а где-то ведь можно найти ответ - незримый, живой, простой.
И снова к нему я - за днем ветра, за дымом зола, за дождем мороз,
к нему я - не вечность и не судьба, а просто минутный бред,
к нему я, который не трон, не храм, не плаха и вроде бы не погост -
а просто, наверно, пустой маяк в неистовом декабре.
