дворняга

Заскулила тоской от боли,

расцарапав свою печаль

до скользящей луны над полем –

о безродную сучью даль.

И – затихла, поставив точку

в землю капнувшим молоком.

И стояла...

стояла молча

над остывшим своим щенком...