Обстоятельства. Жизнь.
Я иду, а сверху на меня сыплется жемчуг. Крупные белые жемчужины, бьются о плечи, отскакивают от макушки, разлетаются по спине, чего еще просить? Да случилось так, что карманы у меня дырявы, а наклоняться, останавливаться, поднимать с пола – я не умею. А умела бы – куда складывать? Сколько ни клади, не набьешь и трети, все мимо, все под ноги. Я видела, правда, встречала других – у тех карманы целы и крепки, да нет жемчуга, и не могут они допроситься и одной горошины. Иные же сидели в кругу закрытых раковин, но не было у них ножа. У других был нож, да не было раковин.
По жемчугу больно ступать, но он не так уж часто попадается ступням, можно и не обращать внимания. И я никогда особо не жалела, нет, поймите меня правильно, жемчуг безумно красивый, но. Конечно, временами хотелось рассмотреть его поближе, но. Руки им занимать – не с руки. И так я и шла, шла, под этим странным дождем. Пока одна жемчужинка не закаталась в завернутый рукав рубашки. Она была теплой и странно знакомой, скользила по пальцам, пахла морем и, почему-то, опавшей листвой. Была солона на вкус. Но что ж я сделаю? Мне некуда было ее деть. Она все время пыталась скатиться по ладони, ни секунды не оставалась на месте. У меня не было для нее ни оправы, ни кармана, я не могла ни повесить ее на шею, ни хранить где-то, она требовала времени и сил, всех сил. Всего времени. А я не умела ее держать, было непривычно и странно вообще, и понятно как-то, что если и оставлять ее, то всю жизнь следить за ней, за ее бегом, течением, пульсом, слушать вздохи ее и ловить ее, и учиться понимать, и угадывать наперед ее. Я даже слегка притормозила, за что получила другой крупной белой каплей в глаз, мол, нечего тут, не стой, это - не эскалатор, без твоих ног и мышц ничего не выйдет. И пока я думала, жемчужинка сбежала по пальцам, по запястью, не оставив следа, адреса, телефона, и упала, откатившись к другим. На секунду она лишь задержалась теплой искоркой на сгибе локтя, решив за меня то, к чему бы я, наверное, возможно но не точно и далеко не факт, пришла – ей не место со мной, не по пути. Ей просто не нужно туда, куда я иду. Потому что ей нужно большее чем простое болтание на шее, с трепетанием возле ямки ключиц. А от меня не дождешься. Это будто смешно, но вот если – то ни мне в ней смысла, ни ей во мне. Бессмыслица, оксюморон. Дьявольская случайность. Я оглядывалась, но найти ее, конечно, не умела. Осталось в голове лишь – тепло, солоно. И так я иду, и до сих пор не могу никак решить – жизнь-обстоятельство, или обстоятельство-жизнь? то ли кто-то сверху дал мне дырявые карманы и дождь морского богатства для того только, чтобы я знала, что все приходящее, уходящее. Что я не для того, чтобы собирать жемчуг. Для чего-то далее, более, острее, нужнее, короче того, что в конце дороги. Как испытание. Как урок. Или же это и была та самая? Тот самый смысл? Тот самый конец всех дорог? И надо было мне наизнанку вывернуться, но найти ей оправу, остаться для нее, около? Жемчуг сыплется в дырки карманов, сыплется, я иду не очень точно знамо зачем, за чем. Но знамо одно совершенно точно – на нёбе остался вкус, на пальцах – запах, если закрыть глаза - вспоминаешь на ощупь, а больше в завернутый рукав так ничего и не закатывалось. Видать, дело еще и в жемчужине. Ей, наверное, тоже своя дорога. И я, наверное, не то, что нужно ей для оправы, цепочки, шкатулки. Нет у меня шкатулки. Не то я. Не то.
Потому что, видно, все-таки, то, что я делаю, важнее того, что происходит сейчас.
А может, все дело в том, что останься жемчужина – я бы привыкла. Она бы привыкла. А привычка – как смешно привыкать к счастью. Потому и счастье в том, что не остается, в том, что хватило сил оторвать от себя, откинуть прочь, но – запомнить. Но – не затереть в руках. Но – не потемнеть от времени. Старости. Лет.
Обстоятельства? Жизнь. А жизнь не любит обстоятельств.
