Вторая зима
Сколько же глухих истерик , слез немых сожглось
Обуглилось мечтаний наших, задохнулось сколько грез
За час до молоточка стука, бесконечной смерти космоса
В котором мы ценили пули больше чем палитры лоск…?
И я протаптывал надежду без надежд свернуть однажды,
но планировать,- а значит умереть, тогда действительность – неважна,
и антагонизм письма святого похихикивал за скважиной
Суля на очи, что за поворотом, буду сталь жевать.
Швырнув одним ножом в тебя, десятком в зеркало попал
Ты умерла, я умер от себя, потом еще, так десять раз
А все же, я еще дышу, но пульса нет ,ведь изнурил фрактал,
Что сам нарисовал себе и его взгляд – мой вечный спазм
И ты немедля, стрелками пренебрегая, отчеканила монету,
Где портреты на скрижалях палочных – душа и черный плащ
Как на моих врученных тебе в схлипах, априори как вендетта,
Будто бы шаман увидевший нарочною потерю.
Телом мы на воле были, но сердцами в кандалах, в темнице
Где со стен и потолка валились фотографии – зарницы,
Гололеды, светозарности наивности и веры, как у птиц всех
За спиной нам крыльями были… потом темницей
К счастью или к горечи глоткам нашли отмычку, в стоге
Трусости, изнеможения и на решетки так глядели строго
С думами о том, что будет, если отворить, переступить пороги
Или здесь остаться, и принять их за родных, чертоги.
И вот опять зима, палаты, капельница, розовые стены
Ограничен в них тариф улыбок, мы друг в друге внутривенно,
Вот Опять зима, мы изувечены песками бренными,
Летим, начав как будто бы законченные темы.
Обуглилось мечтаний наших, задохнулось сколько грез
За час до молоточка стука, бесконечной смерти космоса
В котором мы ценили пули больше чем палитры лоск…?
И я протаптывал надежду без надежд свернуть однажды,
но планировать,- а значит умереть, тогда действительность – неважна,
и антагонизм письма святого похихикивал за скважиной
Суля на очи, что за поворотом, буду сталь жевать.
Швырнув одним ножом в тебя, десятком в зеркало попал
Ты умерла, я умер от себя, потом еще, так десять раз
А все же, я еще дышу, но пульса нет ,ведь изнурил фрактал,
Что сам нарисовал себе и его взгляд – мой вечный спазм
И ты немедля, стрелками пренебрегая, отчеканила монету,
Где портреты на скрижалях палочных – душа и черный плащ
Как на моих врученных тебе в схлипах, априори как вендетта,
Будто бы шаман увидевший нарочною потерю.
Телом мы на воле были, но сердцами в кандалах, в темнице
Где со стен и потолка валились фотографии – зарницы,
Гололеды, светозарности наивности и веры, как у птиц всех
За спиной нам крыльями были… потом темницей
К счастью или к горечи глоткам нашли отмычку, в стоге
Трусости, изнеможения и на решетки так глядели строго
С думами о том, что будет, если отворить, переступить пороги
Или здесь остаться, и принять их за родных, чертоги.
И вот опять зима, палаты, капельница, розовые стены
Ограничен в них тариф улыбок, мы друг в друге внутривенно,
Вот Опять зима, мы изувечены песками бренными,
Летим, начав как будто бы законченные темы.
