Путешествие Пилигрима. Глава 13
Глава 13
„Ярмарка суеты“
Почти пройдя уже пустыню,
Вдруг видят – человек идёт,
И, поравнявшись уже с ними,
Им руки с миром подаёт.
— «Мир вам, возлюбленные братья!»
— «О, дорогой Евангелист!
Хочу любя тебя обнять я,
И ничего что путь тернист.
Мы во Христе стали родными,
Приятно общество твоё
Нам, неказистым пилигримам!
От радости душа поёт!»
— «Ну что ж, рассказывайте братья,
Что с вами сталось на пути,
С тех самых пор, как мы расстались,
Что для себя смогли найти?»
Они подробно рассказали
О трудностях больших в пути,
И, как проблемы все решали,
Пока смогли сюда дойти.
— «Я рад за вас, друзья безмерно,
Что всё смогли вы победить,
И Господу остались верны,
Мы в Небе вместе будем жить!
Я сеял, а вам жать придётся,
Но при условии, что вы
Пройдёте путь, что остаётся,
Не потерявши головы.
Не перестанете трудиться,
И сохраните до конца
То, чем я с вами мог делиться,
По воле нашего Отца.
С неувядающею славой,
Получите вы по венцу!
И вместе мы, войдя в Державу,
С хвалой поклонимся Творцу!
И помните, что в Царство славы
Лишь победители войдут.
Кто верность сохранит по праву,
Покой навеки обретут.
Но здесь ещё путь не окончен,
Не спит, не дремлет сатана,
И меч его ещё наточен,
Да и стрела раскалена!
Ведь вы до крови не сражались,
Ещё с грехом и сатаной.
С мирским, чтоб сердцем не срастались,
Мир всё ещё встаёт стеной.
А человеческое сердце
Лукаво, и совсем грешно!
Вам на Христа лишь опереться,
Самим Христом разрешено!
К Нему вы поднимите взоры
И уповайте на Него,
Тогда избегнете позора,
Прославясь в Царствии Его!»
— «Мы были б счастливы с тобою,
Продолжить к Иисусу путь, —
Христианин сказал с мольбою, —
О нас ты только не забудь!
Нам так нужна твоя поддержка,
Советы мудрые твои,
Ведь ты пророк! Не станем мешкать,
Поведай, что ждёт впереди?»
— «Мои возлюбленные дети,
Вас много испытаний ждёт.
Пока живёте вы на свете.
Вас горе мимо не пройдёт.
И в каждом пункте населённом
Вас искушения лишь ждут.
И в этой жизни обновлённой
Найдёте вряд ли вы уют!
Враги преследовать вас будут,
Но будьте верны до конца!
И одного из вас осудят
На смерть… но волею Отца,
Он раньше в Царстве Божьем будет!
И он счастливее того,
Кого злодеи не погубят,
Хоть скорби больше для него!
Когда войдёте в Град Небесный,
Вы вспомните и обо мне,
А Бог Великий, Неизменный,
Прославлен будет в этом дне!»
Вот, наконец, пройдя пустыню,
Они вступили в Суету.
Город не ждал тех пилигримов,
Он праздновал лишь пустоту.
На главной площади толпилось,
Всегда полным-полно людей.
Всё продавалось и крутилось,
Круглогодично, хоть убей!
А если взвесить — эти люди
Все будут легче пустоты!
Но им комфортно всегда будет
На ярмарке той Суеты!
Пять тысяч лед назад примерно,
Они все шли в Небесный Град,
Но потеряли в пути верность:
И ни вперёд и ни назад!
Вельзевул им и устроил,
Навеки эту Суету,
И ярмарку он им построил,
Чтоб окунувшись в пустоту,
Они о Господе забыли!
То получилось у него.
Ведь пилигримы эти были
Игрушками в руках его.
На ярмарке всё продавалось:
Имения, дома, чины…
Всё, чем бы сердце наслаждалось,
Не чувствуя своей вины.
Ремёсла, должности и звания,
И титулы всех важных лиц,
Купить здесь можно, лишь заранее,
Приди... Здесь всё есть, без границ!
Не брезгуют живым товаром,
Есть проститутки и рабы,
Их продают почти задаром,
Они на грех всегда слабы.
Здесь выбор золота огромен!
Алмазы, камни, жемчуга!
И бродят те там, кто бездомен;
Они живут в своих кругах!
Мошенники любого рода,
Воришки, разное жульё!
Всё есть, для всякого народа,
Забудь лишь Божие Жильё!
Бесплатно клятвопреступление,
Убийство есть за медный грош,
Любодеяние, волнение…
Да всё, что хочешь ты, найдёшь!
Разбита ярмарка на части,
Есть всевозможные ряды.
Купить там можно даже счастье.
Но, ненадолго те плоды!
Здесь продают свои товары
Французы, русские, мордва,
И англичане, и татары,
И немцы, даже США.
А председательствует Старец из Рима
И убеждает, пасть
К ногам, любого пилигрима,
И ноги эти целовать.
В его руке есть ключ огромный,
Он говорит, что отопрёт
Врата Небесные, до Дома
Лишь он к Христу всех приведёт.
В другой руке бич Старец держит,
Всех, кто не верит ему, бьёт.
Кого изгонит – тот отвержен!
Бич он «анафемой» зовёт!
А путь в Небесный Град проходит,
Через ряды той Суеты,
Не миновать её… выходит,
Что ей подвержен даже ты.
Наш Славный Царь царей когда-то,
Там проходил через неё,
Но не польстился Он на злато,
Сберёг достоинство Своё.
Веельзевул Ему, как брату,
Все Царства мира предлагал,
Лишь за поклон, но, вот досада,
Он даже грош ему не дал!
Итак, и нашим пилигримам
Путь через ярмарку лежит.
Пройти её необходимо,
Но что пройти им предстоит?
Вся ярмарка пришла в движение,
Когда они вошли в ряды,
Ну прямо светопреставление –
Они не смотрят на плоды!
Их приняли за сумасшедших,
За иностранцев и шутов.
Другое платье на пришедших,
И не поймёт их там никто!
Ведь горожанам непонятен
Их не мирской совсем язык,
И платье чистое, без пятен,
У них лишь вызывало крик.
Они прослыли дикарями –
Не смотрят даже на товар!
И уши затыкают сами,
Глаза на небеса подняв.
А кто-то их спросил: «Что надо?»
Они ответили ему,
Что истине бы были рады,
Но, где она здесь – не поймут.
И тут толпа вся, негодуя,
Решила странников побить.
Что началось! Толпа, ликуя,
Вокруг всё начала крушить!
Крик, шум, разбросаны товары,
Разбиты лица, всюду кровь!
Всё из-за этой странной пары.
Любой убить их был готов!
Но кто-то доложил владыке
И он на суд их пригласил.
Вернее, под кураж и крики
Велел, чтоб суд их опросил,
Откуда мол, и кто такие?
Их судьи строго опросили,
Что они ищут в Суете,
За что торговцы их побили?
А те сказали в простоте,
Что ищут истину, и сами
Не оскорбили никого!
И тут забрасывать камнями
Их стали, только и всего!
Потом их в клетку посадили
И выставили напоказ!
Там люди зрелища любили,
И рады были в этот раз,
Над странниками насмехаться.
Хозяин удовлетворён.
Но все вдруг стали удивляться,
Что брани их не слышит он.
Они сносили терпеливо
И оскорбления, и боль,
К своим мучителям спесивым,
В глазах светилась их любовь.
Мучителей благословляя,
Молились про себя они,
Христа Иисуса прославляя,
Считали счастьем эти дни.
Но, кто-то пожалел их было
И заступился за бедняг.
Толпа опять вдруг забурлила,
У них уже был новый враг.
Со всех сторон раздались крики:
«На виселицу! Всех распять!»
Но, не смотря на крик их дикий,
Те стали всё же возражать:
«Но, посмотрите, они мухи
Не тронут! Бить-то их за что?
На ярмарке здесь ходят слухи,
Что не для них позорный столб!
Есть более его достойны,
Среди достойных горожан!»
И визг там стал похож на стоны,
Всё превратилось в балаган!
Опять все меж собой ругались,
Не разбираясь, кто здесь свой
И под конец они подрались.
Стоял невыносимый вой!
И снова наших пилигримов,
Отдали судьям. В этот раз,
На ярмарке они судимы.
Для них настал тяжёлый час!
Их, вновь по ярмарке водили,
Надев на ноги кандалы,
Но кротко они всё сносили,
Терпя все муки и хулы.
Опять Христианин и Верный
Не отвечали им на зло,
И этим подвигом наверно,
Благую Весть несли светло.
Ведь некоторых душ коснулась
Их неземная благодать,
И совесть в тайниках проснулась
У тех, кто мог их труд понять.
Но это больше разъярило
Упрямых, гордых палачей,
Им кротость их была не мила –
Они похожи на зверей!
Они потребовали смерти
Для пилигримов в тот же час!
Их снова посадили в клетку,
И приковали в этот раз.
На смерть их судьи осудили
И стали казни ждать они,
Но вспомнили, что говорили,
С Евангелистом в эти дни.
Один из них погибнуть должен,
И каждый смерти возжелал,
Чтобы войти скорей в Дом Божий.
Но, кто из них – никто не знал.
Назначен казни день, и снова
Представили друзей на суд.
Богоненавистник взял там слово
И говорил десять минут
О том, что эти пилигримы,
Внесли смятение и страх
На ярмарку! Необходимо,
Распять их на больших столбах!
Они пошли против закона
Владетельного князя тут,
И будет честно и резонно,
Коль их на площади распнут.
Враги людей честной торговли
За два дня в городе смогли
Найти сторонников, и ловко,
Их вокруг пальца обвели!»
Но слово попросил тут Верный:
«Я не согласен только с тем,
Когда о Господе вы скверно,
Тут говорили. А затем
Скажу, не мог посеять смуту
Ни я, ни брат Христианин.
А если выгодно кому-то,
Готов ответить я один!
И если благодать коснулась,
Ещё каких-нибудь сердец,
То это совесть их проснулась,
В них заложил её Творец!
Веельзевула презираю,
Он враг и Господа, и мой!
И всех сегодня уверяю:
Приму я честно жребий свой».
Тогда свидетель Зависть вышел,
И слово взяв, он присягнул,
Что сердце его правдой дышит –
Он никого не обманул
За свою жизнь ещё ни разу,
И будет правду говорить!
И постарается всем сразу
Глаза на истину открыть
— «Сей, человек, что перед вами,
Не уважает наш народ.
Он подчеркнул сейчас словами,
Что против князя сам идёт!
Он говорит, что христианство
Несовместимо с Суетой!
И осуждает наше братство.
Вы видите, кто он такой?!»
За ним встал с места Суеверие,
И очень громко заявил,
Что оправдает он доверие
Тех, кто сказать его просил,
Что перед вами — шарлатаны.
И он в том твёрдо убеждён,
Что они, видно, были пьяны,
Ругая городской закон!
И этот Верный заявляет,
Что мы здесь все живём в грехе,
И наш владетель не спасает,
Мы в Суете погибнем все!
Мы будем прокляты навеки,
(Так этот Верный говорит),
Он льёт на город грязи реки,
И нам погибель он сулит!
Угодничество взяло слово:
«Послушайте-ка, господа,
Их надо осудить сурово,
От них ведь всем одна беда!
Не раз крамольные я речи
От Верного уже слыхал,
Себе он ими обеспечил
Неуважение. Нахал!
Любимого Веельзевула,
Не раз уже он оскорблял!
(Тут в зале стало много гула),
Свидетель дальше продолжал:
Пренебрежительные речи
Он о друзьях наших ведёт:
О лорде Ветхом Человеке,
Он постоянно что-то лжёт!
Тщеславие же осуждает
И оскорбляет он Разврат…
И одного только желает,
Чтоб благородные шли в ад!
Он осуждает сэра Скупость,
И вас он тоже оскорбил!
Помиловать их — просто глупость!
Я сам бы их сейчас убил!»
Всех выслушав, судья взял слово
И убедительно сказал:
«Решение наше сурово,
Но смерти заслужил нахал!
Еретик Верный и отступник,
Ты слышал, что здесь говорят,
Что самый главный ты преступник!
И сам заслуживаешь ад!
Такие доблестные люди
Свидетельствуют против тебя.
И суд на смерть тебя осудит,
Уверен в этом точно я!»
— «Но, разрешите мне в защиту,
Ещё вам кое-что сказать».
— «Ничтожество! Но лишь для виду,
Тебе могу я слово дать!»
— «Во-первых, ваш свидетель Зависть,
Меня при всех оклеветал.
И просто я ему не нравлюсь,
Но правду он одну сказал,
Что, если кто-то Слово Божье
За свой закон не признаёт,
То не спастись он точно может,
И к христианству не придёт!
А Суеверие не знает,
Что вера твёрдая нужна
В Того, Кто свет нам посылает,
А без Него судьба страшна!
И истинное поклонение
Должно быть Богу одному!
Нет без Спасителя спасения,
Веельзевул ведёт во тьму!
Угодничество угождает,
При всех сегодня князю тьмы!
Оно совсем не понимает,
Что не избегнет он тюрьмы!
И вся его большая свита
Достойны ада и огня!
На этом речь моя закрыта.
Господь помилует меня!»
Судья к присяжным обратился:
«Что скажете вы, господа?
Сей человек на суд явился
Для справедливого суда!
Он в городе покой нарушил,
И вам его судьбу решать,
Свидетелей я всех послушал,
Его б камнями забросать!
Но, я считаю своим долгом,
Вас ознакомить нынче всех
Здесь с нашим городским законом,
Чтобы понять в чём его грех.
Ещё во время Фараона,
Любимый нами всеми князь
Воздуха, издал законы,
Чтоб мальчиков уничтожать,
Когда они исповедание
Другое людям принесут,
И это важное задание
Ещё в те годы принял суд.
Во дни царя Новохудоносора
Был тоже издан наш закон,
Чтобы без следствий и разбора
Немедленно был тот казнён,
Кто истукану золотому
Не станет поклоняться там.
Печь, раскалённая, любому
Грозит, кто выбрал Бога сам.
При Дарии закон был тоже,
В ров львиный тех бросать людей,
Кто призывает имя Божье,
И верен вере лишь своей!
Вот, господа, сидит мятежник,
Он все законы преступил!
Осудим же его прилежно,
Он, верно, смерти заслужил!»
Присяжные на совещание
В другую комнату ушли.
Хоть ясен приговор заранее,
Но свой закон не обошли!
(Вот имена их всех по списку):
Слепой, Враждебный, Интриган,
Неумолимый, Беспринципный,
Надменный, Злобный, Лгун... Им дан
Весь суд над бедным пилигримом.
Но это был не суд, а фарс!
(Но что поделаешь ты с ними?
Они частенько судят нас).
Слепой сказал: «Да он еретик!
И это видно сразу мне!
Не должен жить такой на свете!
По мне, так пусть сгорит в огне!»
— «Да, с вами тоже я согласен,
Такому не дадим мы жить!
И приговор ему мне ясен!
Закону будем мы служить!
— «Всё правильно!» — сказал Надменный,—
Сметём его с лица земли!»
— «Сожжём его!— сказал Враждебный,—
Мы в нём врага себе нашли!»
— А Лгун сказал: «Да он бродяга!
Ничтожество! И редкий плут!
Достоин смерти! Где бумага?
Я подпишу её, вот тут!»
— «Повесить будет его мало!
Глаза б не видели его!» —
Так Самомнение сказало,
Не понимая ничего.
— «Давайте кончим все дебаты!» —
Неумолимый подхватил.
И Верного живого брата,
Он к казни тем приговорил.
Продумав всё, чтоб ни на йоту
От буквы сей не отступить,
Жестокий взялся за работу
И стал бичами его бить.
Потом и копьями кололи,
И забросали, наконец,
Камнями, он стонал от боли,
Но выдержал всё, молодец.
Потом мечами изрубили
И на костре его сожгли.
Жестокими те судьи были,
Другими быть и не могли!
… Но я заметил, колесница
Небесная над той толпой
Стояла. Вам и не приснится,
Как Бог невидимой рукой
Забрал к Себе его на Небо!
И он попал в Небесный Град!
В том сомневаться мне нелепо,
И я за Верного был рад.
А спутнику Христианину
Другую долю дал Господь,
Его дорога была длинной,
Он смог преграды побороть!
Ему в тюрьму пришлось вернуться,
Но через пару-тройку дней
Бежал он! Чтобы окунуться
В чудесный край мечты своей.
