Конь. Часть III.
41
Долго, коротко ли витязь мчался, ужасом гоним,
Наконец, дубы и вязы расступились перед ним,
Меж корней легла тропинка, рядом с ней журчит родник,
И, упав, к струе прохладной воин с жадностью приник.
«Если верить старой ведьме, это тот заветный путь,
Что поможет мне и пойло, и коня назад вернуть» -
Рассудил герой, ступая на широкую тропу,
Чуть хромая от укуса на распухшую стопу.
Так и шёл он, стосковавшись по родимой стороне,
Да жалел, что сам шагает, а не скачет на коне.
42
Чуть левее от тропинки показался теремок,
Весь прогнивший, обветшалый, дверь закрыта на замок.
От величия былого не осталось и следа:
Краски яркие поблёкли, в окнах лопнула слюда,
В скособоченном крылечке из щелей торчат кусты,
Да на крыше бычий череп смотрит грустно с высоты.
Богатырь, по кругу терем обошедши раза три,
Над трубой дымок заметил – кто-то заперся внутри.
Но лишь только по привычке своей хамской начал взлом,
Дверь внезапно распахнулась, приглашая гостя в дом.
43
Замер витязь в изумленье, как на Регии Спартак:
«Мать честная, да в светлице вековой царит бардак!»
Взглядом гридницу обводит озадаченный герой,
В ней, без всякого порядка, просто свалена горой
Уйма всякого товара и диковинных вещей:
Канделябров, астролябий, средств заморских от прыщей.
Тут и серебро, и злато, и персидские ковры,
Шкуры сказочных животных, и волхвов святых дары –
Всё покрыто слоем пыли, паутина по углам,
Еле свет дневной сочится, освещая этот хлам.
44
За столом, от грязи липким, среди этого добра
Человек сидит громадный и могучий, как гора.
Весь оружием обвешан, дорогой на нём наряд,
Сам подстрижен и ухожен, как музейный экспонат.
Рядом, в клетке золочёной, соловей выводит трель,
Исполин, внимая пенью, пьёт задумчиво кисель.
Добрый молодец, опешив, вида всё ж не показал,
И присел к столу, пробравшись через утвари развал.
Посидели, помолчали, витязь начал не спеша:
«Чей же дом такой, в котором не клюёт петух гроша?»
45
С безразличием во взгляде, великан накрыл певца
Плотной бархатной тряпицей, посмотрел на удальца,
И лениво отвечает: «Моё имя – Соловей,
Промышляю же разбоем, хоть и княжеских кровей.
Работёнка не из славных, но зато одет, обут,
И безделием не маюсь – хоть какой, а всё же труд…»
Богатырь за меч схватился: «А! Попался, винный вор!..»
Но разбойник был проворней – свистнул в воздухе топор,
Шлем на части, как скорлупку, обух мигом расколол,
И герой ошеломлённый сполз без памяти под стол.
46
С головной очнувшись болью, час, быть может, пролежав,
Витязь снова сел на лавку, поумерив буйный нрав.
«Уж теперь изволь ответить, - строго вымолвил бандит, -
Кто таков, и чем заслужен твой непрошеный визит?»
Добрый молодец привычно, как с болотником в тот раз,
Про драконов и про шабаш повести хотел рассказ,
Но заметил, что по слеге, весь взъерошенный как бес,
Домовой спешит куда-то с карасём наперевес.
Рот прикрыв на всякий случай, витязь тихо произнёс:
«По селу проходят слухи, ты вино моё унёс…»
47
Соловей едва не лопнул, хохоча как Вельзевул:
«Да народ в твоей деревне дурака–тебя надул!
Винно-водочных изделий я не пью уж много лет –
Язва, знаешь ли, не шутка, да к тому же диабет».
Витязь за голову взялся, простоту свою кляня,
Ведь, выходит, зря старался, зря остался без коня,
Да и вовсе зря собрался ехать к чёрту на рога.
Волком взвыл герой с досады, заскулил как пустельга,
Заревел медвежьим рёвом, загудел в походный рог…
В общем, был он малодушен, и себя сдержать не мог.
48
Соловей, хоть и разбойник, в целом малый был не злой,
И растрогался горючей богатырскою слезой:
«Полно, витязь, убиваться, - говорит он удальцу, -
Разводить, как баба, сырость не пристало молодцу.
С кем такого не бывает? Ну, попал разок впросак.
С виду опытный вояка, а как барышня размяк».
Достаёт он табакерку и даёт богатырю:
«Ты возьми сперва немного, а поможет – подарю»
Изучил герой подарок – в табакерке порошок,
И по жадности природной вмиг вдохнул всё до кишок.
49
«Ох, забористая штука!» - говорит, чихнув, герой,
А в ответ: «Да что ж Вы, сударь, не следите за игрой?»
Добрый молодец дивится, слыша странный разговор,
Повернулся – что за диво? На него глядит в упор
Лобстер ростом с человека, весь затянутый во фрак,
И на столике для виста ароматнейший коньяк
По бокалам разливает ловкий юноша-гарсон,
Сквозь сигарный дым чуть слышно стонет старый патефон,
Да на месте соловьином, еле виден из-за карт,
В своей шляпе треугольной примостился Бонапарт.
50
Повинуясь наважденью, витязь смотрит, как сквозь сон,
В карты, что весьма небрежно сдал ему старик Платон,
А на них, взамен картинок, хохоча и веселясь,
Пляшут юные пастушки, непристойно обнажась.
Богатырь, глазам не веря, взгляд поднял на игроков,
Те же взяли и распались облаками мотыльков,
Что волною разноцветной взмыли вверх под потолок,
И Ганеша слоноликий протянул ему сачок.
Воин взял его, но видит, что нужды в том больше нет –
Вместо бабочек и крыши, наверху парад планет.
51
Дальше всё усугублялось, как огромный снежный ком,
Закружилось, завертелось и помчалось кувырком:
Кот цитировал Бодлера на цепи из чёрных роз,
Ползшей змеем с ветви дуба, что корнями в небо рос.
Сыр запрыгнул в рот к вороне, убегая от лисы,
На столе канкан плясали оффенбаховы усы,
А затем, как угощенье, словно праздничный пирог,
На серебряном подносе ухо внёс своё Ван Гог.
И над всем над этим бредом, выше леса, выше гор,
Возвышался горделиво Дядя Стёпа – Светофор!..
52
Наконец всё прекратилось, от видений ни следа,
Хладен пот на лбу геройском, словно талая вода.
Киселя хлебнув из кружки, богатырь слегка ожил
И промолвил с облегченьем: «Ну, разбойник, удружил!»
Посидев ещё немного, потрапезничав чуть-чуть,
Добрый молодец простился, чтобы вновь пуститься в путь.
Соловей же, на прощанье, для него презент припас –
Гусли, что играют сами, всех вокруг пуская в пляс.
«Им прикажешь, заиграют, - дал инструкцию бандит, -
А как скажешь «не играйте», инструмент и замолчит».
53
Шёл герой, раздумий полон, по тропе лесной вперёд,
То присядет птиц послушать, то орешек подберёт.
Тропка, вся в следах звериных, как в орнаменте ковёр,
Занырнув в овраг глубокий, вверх бежит на косогор;
Тут с ветвей глядит куница, там бельчонок промелькнёт,
Или лось, хозяин леса, переходит реку вброд.
Под кустами ежевики дремлет дедушка-медведь,
Гад на пень трухлявый выполз тело солнышком погреть,
Землю роя торопливо, ищет жёлуди кабан,
Да косуля свой пугливо в чаще прячет стройный стан.
54
Хорошо в лесу у речки в час полуденной жары!
Строят ловко свой детинец деловитые бобры,
Цапля важная шагает, шумно крыльями шурша,
Выдра щуку выжидает в жёстких листьях камыша.
Коготками сдёрнув с ветки, земляники сладкий плод
Мышь, зажмурившись блаженно, с упоением жуёт.
Заливается кукушка, дятел вторит ей в ответ,
Боровик спешит к колдунье, как на праздник разодет –
С берестянкой полной ягод, в шляпе новое перо,
Хоть и стар, а всё туда же – с сединою бес в ребро…
55
Показался чёрный замок, а над замком чёрный флаг.
Богатырь кистень поправил, да ещё прибавил шаг.
Про себя же он подумал: «Погоди ж ты, видит Бог,
Удержу с тебя по полной: за коня и за сапог!»
К стенам каменным подходит, всё почти как в прошлый раз:
Огонёк в окне на башне, как циклопа хищный глаз,
Среди каменных горгулий ворон сипло голосит,
Бахрома мышей летучих под карнизами висит.
Только в зеве замер грустно, как пустой беззубый рот,
Заколоченный крест-накрест вход в твердыню без ворот.
56
Без труда проход расчистив, и войдя в просторный зал,
Удалец зловещий хохот из-под пола услыхал.
Путь к подвалу указала надпись, врезанная в дверь:
«Уходя из подземелья, воду, свет и газ проверь!»
В катакомбах мрачно, жутко, точно в дантовском аду,
Богатырь бежит на звуки, меч хватая на ходу,
Разъярённый словно буйвол, кровью налиты глаза,
И кричит такие вещи, что темнеют образа.
Даже эхо, против воли эту дьявольскую брань
Подхвативши, прочь помчалось, как испуганная лань.
57
Хоть Кощей душой и чёрен, даже он стерпеть не смог
И явился пред героем, теребя костлявый бок.
На непрошеного гостя с укоризною старик
Поглядел, да и промолвил: «Я к такому не привык.
Я, pardon moi, Вас старше, так сказать, уже в летах;
Что ж Вы, юноша любезный, обо мне в таких словах?»
Богатырь в ответ бранится: «Ах, ощипанный ты сыч!
Ты «пардоны» с «сильвуплями» мне в лицо давай не тычь!
От рождения пристойно не проживши даже дня,
Зря теперь умом петляешь – возвращай назад коня!»
58
«Хоть какой, а всё же царь я, - возражает чародей, -
Всё моё на этих землях - от скотины, до людей;
Конь бродил у стен бесхозный, и теперь по праву мой,
Вы же, сударь – гость не званный, и ступайте-ка домой»
Но герой не унимался: «Говоришь, ты государь?
А, вот, ноги тебе вырву – поглядим, какой ты царь!
Отдавай коня мне миром, говорю в последний раз,
До греха меня иначе доведёшь, не ровен час».
«Будь по-вашему, голубчик, - снова молвил супостат, -
Если нет других решений, пусть наш спор решит булат».
59
И случилась люта сеча – натурально Рагнарёк.
Хоть злодей давно не молод, а проворен как хорёк –
Машет он мечом отменно, звоном залило подвал,
И геройский стал внезапно уменьшаться арсенал:
Пополам копьё разбито, на куски расколот щит,
А кистень в углу у стенки искорёженный лежит.
Только меч в руках могучих ярче молнии блистал,
Но Кощей всё не сдавался и, как будто, не устал.
Где берёт он только силы? С виду хилый как скелет –
Даром, что не в белых тапках, да и в саван не одет.
60
Третьи сутки длится битва, на герое нет лица;
Чем донять Кощея злого? Как повергнуть подлеца?
Он и так его, и эдак – всё злодею нипочём,
Сколько раз уж был проколот в брюхо тощее мечом,
А всё прыгает и скачет, как на ярмарке цыган,
Надоедлив, словно тёща, и напорист, как таран.
Вдруг, сундук, в углу стоявший, приоткрылся заскрипев,
И оттуда показался чёрт мохнатый, словно лев.
Меркантильный бес был жаден, как и царь его Кощей,
И хозяйскую жилплощадь жаждал видеть он своей.
Долго, коротко ли витязь мчался, ужасом гоним,
Наконец, дубы и вязы расступились перед ним,
Меж корней легла тропинка, рядом с ней журчит родник,
И, упав, к струе прохладной воин с жадностью приник.
«Если верить старой ведьме, это тот заветный путь,
Что поможет мне и пойло, и коня назад вернуть» -
Рассудил герой, ступая на широкую тропу,
Чуть хромая от укуса на распухшую стопу.
Так и шёл он, стосковавшись по родимой стороне,
Да жалел, что сам шагает, а не скачет на коне.
42
Чуть левее от тропинки показался теремок,
Весь прогнивший, обветшалый, дверь закрыта на замок.
От величия былого не осталось и следа:
Краски яркие поблёкли, в окнах лопнула слюда,
В скособоченном крылечке из щелей торчат кусты,
Да на крыше бычий череп смотрит грустно с высоты.
Богатырь, по кругу терем обошедши раза три,
Над трубой дымок заметил – кто-то заперся внутри.
Но лишь только по привычке своей хамской начал взлом,
Дверь внезапно распахнулась, приглашая гостя в дом.
43
Замер витязь в изумленье, как на Регии Спартак:
«Мать честная, да в светлице вековой царит бардак!»
Взглядом гридницу обводит озадаченный герой,
В ней, без всякого порядка, просто свалена горой
Уйма всякого товара и диковинных вещей:
Канделябров, астролябий, средств заморских от прыщей.
Тут и серебро, и злато, и персидские ковры,
Шкуры сказочных животных, и волхвов святых дары –
Всё покрыто слоем пыли, паутина по углам,
Еле свет дневной сочится, освещая этот хлам.
44
За столом, от грязи липким, среди этого добра
Человек сидит громадный и могучий, как гора.
Весь оружием обвешан, дорогой на нём наряд,
Сам подстрижен и ухожен, как музейный экспонат.
Рядом, в клетке золочёной, соловей выводит трель,
Исполин, внимая пенью, пьёт задумчиво кисель.
Добрый молодец, опешив, вида всё ж не показал,
И присел к столу, пробравшись через утвари развал.
Посидели, помолчали, витязь начал не спеша:
«Чей же дом такой, в котором не клюёт петух гроша?»
45
С безразличием во взгляде, великан накрыл певца
Плотной бархатной тряпицей, посмотрел на удальца,
И лениво отвечает: «Моё имя – Соловей,
Промышляю же разбоем, хоть и княжеских кровей.
Работёнка не из славных, но зато одет, обут,
И безделием не маюсь – хоть какой, а всё же труд…»
Богатырь за меч схватился: «А! Попался, винный вор!..»
Но разбойник был проворней – свистнул в воздухе топор,
Шлем на части, как скорлупку, обух мигом расколол,
И герой ошеломлённый сполз без памяти под стол.
46
С головной очнувшись болью, час, быть может, пролежав,
Витязь снова сел на лавку, поумерив буйный нрав.
«Уж теперь изволь ответить, - строго вымолвил бандит, -
Кто таков, и чем заслужен твой непрошеный визит?»
Добрый молодец привычно, как с болотником в тот раз,
Про драконов и про шабаш повести хотел рассказ,
Но заметил, что по слеге, весь взъерошенный как бес,
Домовой спешит куда-то с карасём наперевес.
Рот прикрыв на всякий случай, витязь тихо произнёс:
«По селу проходят слухи, ты вино моё унёс…»
47
Соловей едва не лопнул, хохоча как Вельзевул:
«Да народ в твоей деревне дурака–тебя надул!
Винно-водочных изделий я не пью уж много лет –
Язва, знаешь ли, не шутка, да к тому же диабет».
Витязь за голову взялся, простоту свою кляня,
Ведь, выходит, зря старался, зря остался без коня,
Да и вовсе зря собрался ехать к чёрту на рога.
Волком взвыл герой с досады, заскулил как пустельга,
Заревел медвежьим рёвом, загудел в походный рог…
В общем, был он малодушен, и себя сдержать не мог.
48
Соловей, хоть и разбойник, в целом малый был не злой,
И растрогался горючей богатырскою слезой:
«Полно, витязь, убиваться, - говорит он удальцу, -
Разводить, как баба, сырость не пристало молодцу.
С кем такого не бывает? Ну, попал разок впросак.
С виду опытный вояка, а как барышня размяк».
Достаёт он табакерку и даёт богатырю:
«Ты возьми сперва немного, а поможет – подарю»
Изучил герой подарок – в табакерке порошок,
И по жадности природной вмиг вдохнул всё до кишок.
49
«Ох, забористая штука!» - говорит, чихнув, герой,
А в ответ: «Да что ж Вы, сударь, не следите за игрой?»
Добрый молодец дивится, слыша странный разговор,
Повернулся – что за диво? На него глядит в упор
Лобстер ростом с человека, весь затянутый во фрак,
И на столике для виста ароматнейший коньяк
По бокалам разливает ловкий юноша-гарсон,
Сквозь сигарный дым чуть слышно стонет старый патефон,
Да на месте соловьином, еле виден из-за карт,
В своей шляпе треугольной примостился Бонапарт.
50
Повинуясь наважденью, витязь смотрит, как сквозь сон,
В карты, что весьма небрежно сдал ему старик Платон,
А на них, взамен картинок, хохоча и веселясь,
Пляшут юные пастушки, непристойно обнажась.
Богатырь, глазам не веря, взгляд поднял на игроков,
Те же взяли и распались облаками мотыльков,
Что волною разноцветной взмыли вверх под потолок,
И Ганеша слоноликий протянул ему сачок.
Воин взял его, но видит, что нужды в том больше нет –
Вместо бабочек и крыши, наверху парад планет.
51
Дальше всё усугублялось, как огромный снежный ком,
Закружилось, завертелось и помчалось кувырком:
Кот цитировал Бодлера на цепи из чёрных роз,
Ползшей змеем с ветви дуба, что корнями в небо рос.
Сыр запрыгнул в рот к вороне, убегая от лисы,
На столе канкан плясали оффенбаховы усы,
А затем, как угощенье, словно праздничный пирог,
На серебряном подносе ухо внёс своё Ван Гог.
И над всем над этим бредом, выше леса, выше гор,
Возвышался горделиво Дядя Стёпа – Светофор!..
52
Наконец всё прекратилось, от видений ни следа,
Хладен пот на лбу геройском, словно талая вода.
Киселя хлебнув из кружки, богатырь слегка ожил
И промолвил с облегченьем: «Ну, разбойник, удружил!»
Посидев ещё немного, потрапезничав чуть-чуть,
Добрый молодец простился, чтобы вновь пуститься в путь.
Соловей же, на прощанье, для него презент припас –
Гусли, что играют сами, всех вокруг пуская в пляс.
«Им прикажешь, заиграют, - дал инструкцию бандит, -
А как скажешь «не играйте», инструмент и замолчит».
53
Шёл герой, раздумий полон, по тропе лесной вперёд,
То присядет птиц послушать, то орешек подберёт.
Тропка, вся в следах звериных, как в орнаменте ковёр,
Занырнув в овраг глубокий, вверх бежит на косогор;
Тут с ветвей глядит куница, там бельчонок промелькнёт,
Или лось, хозяин леса, переходит реку вброд.
Под кустами ежевики дремлет дедушка-медведь,
Гад на пень трухлявый выполз тело солнышком погреть,
Землю роя торопливо, ищет жёлуди кабан,
Да косуля свой пугливо в чаще прячет стройный стан.
54
Хорошо в лесу у речки в час полуденной жары!
Строят ловко свой детинец деловитые бобры,
Цапля важная шагает, шумно крыльями шурша,
Выдра щуку выжидает в жёстких листьях камыша.
Коготками сдёрнув с ветки, земляники сладкий плод
Мышь, зажмурившись блаженно, с упоением жуёт.
Заливается кукушка, дятел вторит ей в ответ,
Боровик спешит к колдунье, как на праздник разодет –
С берестянкой полной ягод, в шляпе новое перо,
Хоть и стар, а всё туда же – с сединою бес в ребро…
55
Показался чёрный замок, а над замком чёрный флаг.
Богатырь кистень поправил, да ещё прибавил шаг.
Про себя же он подумал: «Погоди ж ты, видит Бог,
Удержу с тебя по полной: за коня и за сапог!»
К стенам каменным подходит, всё почти как в прошлый раз:
Огонёк в окне на башне, как циклопа хищный глаз,
Среди каменных горгулий ворон сипло голосит,
Бахрома мышей летучих под карнизами висит.
Только в зеве замер грустно, как пустой беззубый рот,
Заколоченный крест-накрест вход в твердыню без ворот.
56
Без труда проход расчистив, и войдя в просторный зал,
Удалец зловещий хохот из-под пола услыхал.
Путь к подвалу указала надпись, врезанная в дверь:
«Уходя из подземелья, воду, свет и газ проверь!»
В катакомбах мрачно, жутко, точно в дантовском аду,
Богатырь бежит на звуки, меч хватая на ходу,
Разъярённый словно буйвол, кровью налиты глаза,
И кричит такие вещи, что темнеют образа.
Даже эхо, против воли эту дьявольскую брань
Подхвативши, прочь помчалось, как испуганная лань.
57
Хоть Кощей душой и чёрен, даже он стерпеть не смог
И явился пред героем, теребя костлявый бок.
На непрошеного гостя с укоризною старик
Поглядел, да и промолвил: «Я к такому не привык.
Я, pardon moi, Вас старше, так сказать, уже в летах;
Что ж Вы, юноша любезный, обо мне в таких словах?»
Богатырь в ответ бранится: «Ах, ощипанный ты сыч!
Ты «пардоны» с «сильвуплями» мне в лицо давай не тычь!
От рождения пристойно не проживши даже дня,
Зря теперь умом петляешь – возвращай назад коня!»
58
«Хоть какой, а всё же царь я, - возражает чародей, -
Всё моё на этих землях - от скотины, до людей;
Конь бродил у стен бесхозный, и теперь по праву мой,
Вы же, сударь – гость не званный, и ступайте-ка домой»
Но герой не унимался: «Говоришь, ты государь?
А, вот, ноги тебе вырву – поглядим, какой ты царь!
Отдавай коня мне миром, говорю в последний раз,
До греха меня иначе доведёшь, не ровен час».
«Будь по-вашему, голубчик, - снова молвил супостат, -
Если нет других решений, пусть наш спор решит булат».
59
И случилась люта сеча – натурально Рагнарёк.
Хоть злодей давно не молод, а проворен как хорёк –
Машет он мечом отменно, звоном залило подвал,
И геройский стал внезапно уменьшаться арсенал:
Пополам копьё разбито, на куски расколот щит,
А кистень в углу у стенки искорёженный лежит.
Только меч в руках могучих ярче молнии блистал,
Но Кощей всё не сдавался и, как будто, не устал.
Где берёт он только силы? С виду хилый как скелет –
Даром, что не в белых тапках, да и в саван не одет.
60
Третьи сутки длится битва, на герое нет лица;
Чем донять Кощея злого? Как повергнуть подлеца?
Он и так его, и эдак – всё злодею нипочём,
Сколько раз уж был проколот в брюхо тощее мечом,
А всё прыгает и скачет, как на ярмарке цыган,
Надоедлив, словно тёща, и напорист, как таран.
Вдруг, сундук, в углу стоявший, приоткрылся заскрипев,
И оттуда показался чёрт мохнатый, словно лев.
Меркантильный бес был жаден, как и царь его Кощей,
И хозяйскую жилплощадь жаждал видеть он своей.
