Бесчинствах-лихая боль;и лозунг-гам веселый; Они приставили к всем прихотям земли, Памятью Каина окровавленные лбы.
Есть анафемский котел,известный всей вселенной
Под прозвищем Италия;в нем прозябает,пленный,
Дух крови и паров,как в дряблому мешке;
Несут булыжники огромные к окраине реке,
И,дважды стянутым проливом серебристо-гнойный,
Могущественный вулкан,чей кратер беспокойный
Угрюмо вяжется,-в утробе,чьих удел-
Служить прислугою для жульнических дел,
Хранить потом их,внезапно извергая,
Землю грязью поглощать-от окраины до края.
***
Далече,в этом омуте,изрезанной пятой
Ступает в томный час свет солнца испитой;
Далече-грохоты и шум,как рубиновою пены клочья,
Над перекрестками восстают днем и ночью;
Там-запрещен бой;далече,с столетиями в родстве,
Разум напрягается,подобно тетиве;
Распущенность народ глодает алчной пастью,
Никто в смертный час не тянется к причастию,
Затем,что алтари стоят в долинах для того,
Чтобы знали:Ныне сияло божество!
И столько храмов разрушилось загнивших,
И столь зорь взошло,свой округ не завершивших,
И столько идолов переменилось там
Множество доблестей отправилось к чертям,
И много колесниц промчалось,пыл раскинув,
И столько в идиотах осталось властелинов,
И темень мятежа,внушает панику и страх,
Там столько раз мелькали рубинового света в облаках,
Что народ под конец пустились жить вслепую
Одну лишь знаю вещь:,-драгоценное злато взыскивая.
О,беда!Навеки долинка заросла
К воспоминаниям о столетиях без числа,
О культах изгнанных и тленных нравах,
О кроны средь саванного песка и в духмяных травах,-
Значит,ко всему,что яростной ногой
Втоптали годы в пыль;они,бегун лихой!,-
Промчавшись по земле,смело неумолимо
То поместье,что звалась когда-то Рима
Мерзкая клоака,какой предстал наш древний Рим.
Все люди,вся та же бестолочь:пройдохи разной масти,
Руками грязными тянущиеся к власти;
И тот же пожилой,истомленный сенат
Все тот же лжец,все тот же плутократ
Все те же-святых и лживых лиц обманы,
И жаждой к взору-зрелищам,пьянящим неустанно,
И,блудники пошлые спускающих повес.
Все те же полчища,метресс,кокоток;
Но за Римом-никто же не изымет
Две вещи:Красота и Итальянский климат.
И племя итальянцев блуждает,как в лесу;
Тщедушные,с лицами серее древних су,
Оно казалось ребенком неизменным,
Которого в поместьях звали паменом;
Ох,эти хулиганы-сорванцы!что на руинах тайком,
Писали надписи похабные мелком,
Достопочтенных буржуа пугали карманьолой,
Бесчинствах-лихая боль;и лозунг-гам веселый;
Они приставили к всем прихотям земли,
Памятью Каина окровавленные лбы.
Никто из ватага не оказался трусом:
Они кидались в бой,подобных седоусым;
В гулкий град и картечный сад,
Шли-с песнями,с шутками на жерла канонада
И нападали,крича:"С нами будет свобода!"
Но перегорел мятеж,-ихней силе нет исхода,
И вот-согражданам выводят напоказ
То пламя,что в блудных душах не погас,
И,с знаменем на лбу,уверяют чем попало
Со злобы запустить в развалины и порталы.
Ох,племя парижан!чьи рожденные сердца
Чтоб сдвигать яростью металла и свинца;
Вы-море суровое,чьи голоски для тронов
Созвучны с приговором:ты-пал,что,небо тронув,
Грозился прочие два дня и тут же изнемог;
О племя,возносишь ты доблести-порядок,
Чудовищный наш стан,где растворились грани
Могущества юного и пожилого злодеяний;
Ох парижане,что в бой шагает не скорбя
Свет восхищен тобой,но не почтет тебя!
Есть анафемский котел,известный всей вселенной
Под прозвищем Париж;в них прозябает,пленный,
Дух камня-рубина и паров,как в истерзанном мешке;
Ведут чудовищный состав к окраине реке,
И,дважды стянутый проливом серовато-гнойным,
Чудовищный Везувий,чей кратер беспокойный
Угрюмо дымится,-утробе,чьих удел-
Служить прислугою для греховных дел,
Хранить их потом,реже извергая
Свет распутством поглощать-от края до края.
