Волшебная волынка
"Meane weil, speak weil and do weil" (Clan Urquhart, Scotland)
"Думай, говори и твори добро" (девиз клана Аркарат, Шотландия)
Мой сложен слог, витиеват язык,
сюжет, впитавший сказки древних гэ́лов*,
в глубины сердца моего проник -
во снах своих нашла его тайник,
искрящийся, лазоревый родник...
Поведать вам легенду я хотела.
Печален и безрадостен итог,
и волшебства неистовая прелесть -
единственный, но сладостный глоток;
историй давних роковой виток
и чужедальних волн живой поток...
Хотелось мне, чтоб вы в него всмотрелись,
увидели русалий хоровод,
глаза коварных ке́лпи* на прибрежье;
и там, где дремлет юный небосвод,
где кружит пенистый водоворот,
читатель, не страшась, взгляни вперёд,
поверь смелей в иллюзию надежды.
Поверь словам, попробуй увидать,
как се́лки* бороздят морскую гладь.
И семь горячих слез, и страх, и стыд...
Там нет границ! Там сказка, там и ты.
1.
Небо низко нависает над холмами цвета меди,
небо стынет и вдыхает дымных струек круговерть.
Безучастно смотрит месяц - хрупок и прозрачно бледен, -
как на у́глях, в красных искрах пляшет озорная Смерть.
Жаром светятся и стонут погребальных брёвен кости,
Смерть хватает их горстями, так что слышен звонкий треск,
из Предвечного покоя, вне мирских забот и злости,
тянет ласковые руки... Песнь разносится окрест.
Песнь, похожая на бездну, без конца и без начала,
окрылённая печалью человеческой души.
Пересечь границу Мира - ту, что плещет у причала -
Рой МакГалл в рыбацкой лодке под протяжный плач спешит.
Синекрыло бьются волны, вьются о́луши над морем,
и во след огню чуть слышен безутешной скорби вздох.
Ночи саван тлеет с края; и семи ветрам покорен -
всё колышется тревожно золотой чертополох*.
2.
Дом простыл, очаг не смеет ждать поленьев обожжённых,
а в котле звенит уныло мухи тонкое крыло.
Так безмолвно, так послушно и встречают вдовство жёны,
отпуская в невозвратность счастья мирное тепло.
Лорна плакать не привыкла, ей к лицу улыбок яркость,
только жизнь кривит упрямо губ бескровных уголки.
По старушечьи сгибаться, по камням тихонько шаркать,
слушать, как играют в прятки между ставен сквозняки -
это горькое наследство, это память об утрате.
Каждый вечер болью вскормлен, страха сумерки полны.
Ни горячих, ни горючих слёз, наверное, не хватит,
чтобы выплакать обиду в чашу золотой луны.
Только блёстками чешуек изукрашено былое:
там в обветренных ладонях сеть под брызгами дрожит,
и приятен гул степенный плоскомордого прибоя,
целый мир - большой и мудрый - им одним принадлежит...
Было так. Но дни за днями Рой МакГалл всё дальше, дальше
уплывает к Белым скалам, за Предел, за Край земли.
Лорна вдаль глядит под вечер, а сиреневая даль же,
вдовьи стопы обнимая, робко волнами скулит.
3.
Ночь покоем не балу́ет, да овечий мех не греет;
Лорна слышала случайно шёпот предрассветных звёзд:
- Что за Каменные стражи?
- Старых глыбин нет мудрее!
Им ответ найти не сложно на волнующий вопрос.
Только сердцу до́лжно биться в такт с гармонией вселенной,
мыслям следует стремиться к первозданной вышине.
Было так и остаётся. Остается неизменным!..
Мир открыл завесу тайны в беспокойном полусне.
Ждать ли? Верить ли преданью? Или падать в безысходность?
Кутать в мужнин килт* колени да стареть и увядать?
Или вымолить слезами у морской стихии водной
горсть отчаянной надежды? Море - Смерть. И Море - Мать...
4.
Тропка скрыта меж кустами. Слышен шорох серой гальки,
ветер треплет край накидки и целует прядь волос,
крутит предзакатных бликов золочёные спиральки;
по пятам крадутся тени, да тревожный звон стрекоз.
Лорна знаков ждёт священных, кро́млех* древний - ждёт загадок,
и в земле озябшей дремлет светлой магии ядро.
Миг волнительный опасен - и запретен плод, и сладок...
Лорна знаков ждёт священных, унимая в пальцах дрожь.
5.
Горизонт очерчен плавно на границе чистой яви,
а вдали, под парусами белотканых облаков,
в бурунах полощут гривы вороные нукела́ви*,
чьи следы живут в легендах да сказаньях стариков.
Там, в котлах бездонных впадин, выкипает чудо-зелье,
плещет влагой изумрудной в у́гли солнечной печи.
И над Скотией* кружится многоцветной каруселью -
огневое небо сказок сыплет щедрые лучи.
Мягко светятся во мраке очертания громадин -
тёмным спинам гнуться вечно да закаты провожать.
Лорна кланяется небу. Небо вспышки лихорадят,
и от молнии багряной не спастись, не убежать.
Бьёт разряд, трещит озоном, рассыпает бисер белый,
сле́пит глаз волшебным светом - искрам жгучим нет числа.
И ресниц не поднимая, Лорна пятится несмело,
греет рукоять кинжала, что с собою принесла.
Жертву Камни не приемлют - жажду крови утолили
в первобытность давних знаний, во младенчестве земли.
Шепчут вкрадчиво о море - о таинственной могиле,
где в глубинах дни рыбачьи обиталище нашли:
6.
- Там, где Рой уснул отважный, жизнь стремительная плещет,
рыбьи стаи хороводят, бьют хвостами по воде;
валунов подводных торсы, обнаженные по плечи,
шлют мятежные приветы самой пламенной звезде.
Там течение тугое разбивается о скалы
и в грохочущих потоках стылых, суетливых вод
притаилось чьё-то счастье, что давным-давно искали...
Это се́лки - дети моря, удивительный народ!
Нет ни ног, ни рук умелых, лишь на мягких ластах - когти;
и лоснится с переливом бурый мех на их телах.
А в глазах - живые волны гуще и чернее дёгтя,
а в сердцах тюленьих - солнце, нет ни зависти, ни зла.
Подари пучине слёзы - семь жемчужно-светлых капель,
призови тягучим криком мужа-селки к берегам.
Пусть пылает можжевельник, сосны в небо тянут лапы,
и душистыми цветами вереск стелется к ногам.
Обернется человеком - самым смелым и прекрасным,
алебастровые плечи горделиво развернет.
Пусть в смятении великом звёзды перед ним погаснут,
разливая над холмами предрассветный желтый мёд.
Непорочным поцелуем торопись ладони встретить!
А звериное обличье - шкуры мягкое тепло -
эти чары неземные, эти ласковые сети
спрячь под молчаливый камень да под пёстрое стекло.
7.
Как загадано - случилось: из воздушной белой пены
вышел Дуглас темноглазый. В едкой дыма пелене
встал на берегу пустынном - молчаливый и смиренный,
подарив улыбки лучик угасающей луне.
Над багульником кружатся невесомо хлопья сажи,
ветер гладит безмятежно крапчатый тюлений мех.
В меланхо́лии рассветной живописного пейзажа
колокольцами бряца́ет благодарной Лорны смех.
Здесь, на отмели песчаной, под навесом скал угрюмых
их следы ложатся цепью, судьбы связывая в нить.
Им теперь любить друг друга, слушать штормы, думы думать,
в тишине давать обеты, друг для друга быть и жить.
8.
Сумрак - дней сменяет пляску, по предгорьям луны катит,
да глядит на мир лукаво сотнями паучьих глаз,
усмехаясь, тянет пальцы сквозь окошечный квадратик...
Ночь хватает сердца струны, только что взамен отдаст?
Тишина всё чаще кружит над корой осевшей кровли,
если слово народится - боль сочится по слогам.
Разве может слышать Лорна голос моря, голос крови,
что звенит, волшбою манит к неизвестным берегам?
Дуглас меряет шагами доски старого причала,
забывая песни Лорны и шелка её волос;
ловит взгляды хриплых чаек да безумными ночами,
словно дух зловещей бури, гонит сны из птичьих гнёзд.
Нет полёта в смелых мыслях, нет кипучего веселья.
Слышен вой далеких братьев, в нём - тоски звериной яд.
Зыбь подводная качает опустевшей колыбелью
клочья рваные тумана, да зовёт, зовёт назад...
Только спрятана надёжно шкура радужная се́лки,
за витражными цветами да под каменным плечом.
Тьмою каплет в сердце Лорны колдовство волшебной сделки
и кромсает счастья крохи грозным роковым мечом.
Одиночество, как призрак. Страх потери разум гложет,
да советами дурными усмиряет скорбный час.
Стынут валяные шкуры, стынет ласковое ложе -
где порыв бесед горячих хилым огоньком угас.
9.
Дуглас внемлет зову предков - боль щебечет в тёмных венах.
Давит грузом неподъёмным вдовья радостная лесть,
давят серыми боками дома каменные стены!
Бьёт безжалостно, наотмашь - плетью - горестная весть:
Лорна крапчатую шкуру, одеянье меховое,
раскроила острой сталью да полынью облила.
Ей волынщик, рыжий Магнус, за оплату - ровно вдвое -
ловко смастерил волынку. Белобока и кругла,
трубок камышовых гладкость, звонкий выдох - под рукою...
Инструмент лежит покорно на широком полотне.
Дуглас с ледяным укором, сна лишенный и покоя,
просит Лорну: - На закате разреши сыграть на ней!
10.
Под веселыми лучами - алым светятся прибои,
зыбко стелются на скалы, влажный сумрак усмирив.
Миг закатный тайной боли - обернуться он достоин
плачем, что качает звёзды под задумчивый мотив.
Пи́брох* льётся хриплым стоном, завивает кольца звуков
и вихрится над водою, тонет в гулких небесах.
Разве Дуглас у причала на волынке многорукой
вторит песне, что рождают верных братьев голоса?
Руки бронзовели смело на коленях закруглённых...
Руки ласковым движеньем смяли инструмента бок.
А глаза - чернее дёгтя, взгляд наивный изумлённый!
Новым мехом одарённый, Дуглас падает в поток:
вот в темнеющем приливе, в пелене прибрежной тины
бьёт хвостом тюленьим ловко, брызги ласково звенят...
Кто рождён со штормом в сердце, обязательно покинет
грани земляных пределов. Спит волынка на камнях.
11.
Ни угроз, ни слёз холодных не услышат дети моря,
ни отмщения, ни правды жаждать морю - нет причин.
Эхо над волнами скачет, погребальным песням вторя,
жёны с плачем отправляют в путь безвременный мужчин.
Лорна гладит осторожно клетки синего тарта́на*,
ей щедрот и слов бесценных - память сыплет на чело;
и трещит уютно в полночь на костре багульник пряный,
и прощаются богами и предательство, и зло.
Безмятежно спит под небом Рой МакГалл в рыбацкой лодке,
у кормы, покрытой солью, селки манит глубину -
там крадётся жёлтой тенью тонкий месяц бледно-кроткий,
там разбросаны виденья по серебряному дну.
12.
Юный Грэг мечтал о море, о течениях далёких,
горизонты резал взглядом - без начала и конца.
О волынке, что таила волшебство в застывших лёгких
юный Грэг узнал случайно. Не от Лорны... От отца.
Глубже в землю древних гэлов камни кромлеха врастают,
мир рассыпался веками. Но не выцвел, не засох -
слышит море, видит небо, олушей крикливых стаи,
ветру листья подставляет золотой чертополох...
===========================================================
* Гэ́лы - шотландские горцы, жители Шотландского нагорья.
* Ке́лпи - водяной дух в шотландской низшей мифологии.
* Се́лки - мифические существа из шотландского и ирландского фольклора (в Ирландии их называют роаны); морской народ, прекрасные люди-тюлени.
* Килт - предмет мужской национальной шотландской одежды; традиционная одежда горцев Шотландии, представляет собой кусок ткани, обёрнутой вокруг талии, собранный складками сзади и закрепленный с помощью пряжек и ремешков.
* Чертополох - является символом Шотландии уже около 500 лет.
* Кро́млех - древнее сооружение, как правило, позднего неолита или раннего бронзового века, представляющее собой несколько поставленных вертикально продолговатых камней, образующих одну или несколько концентрических окружностей; среди известных применений - ритуальное ограждение священного пространства с образованием "храма под открытым небом".
* Нукела́ви - в фольклоре шотландских Оркнейских островов - морское чудовище, напоминающее кентавра без кожи.
* Скотия - древнее название Шотландии.
* Пи́брох - музыка, исполняемая на волынке.
* Тарта́н - орнамент, образованный переплетением заранее окрашенных нитей, в результате чего образуется клетчатый узор; определенная расцветка тартана может символизировать местность или принадлежность к тому или иному шотландскому клану.
===========================================================
