Трудно быть Богом
Ах, тяжело быть основателем планеты,
Гнушаясь, целый день смотреть на низ.
На человечков, ждущих от тебя ответы,
Поднявших при наклоне руки до небес.
И принимать от них мясные подаянья,
Чтоб жизнь их окропить дождем.
И манною небесной удовлетворяя ожиданья,
Доказывать, что ты остался королем.
Общаться с их шаманами, жрецами,
И каждый день лечить больных.
В средневековье называть их колдунами,
Под эгидою праведников слепых.
Благословлять на войны и крестовые походы,
Молитвой, освящая тяжкий грех.
Потом давать божественные всходы,
За павших от рук неверных тех.
Но как мне хочется порою,
Наслать на землю семь страстей.
И наказать их горькую судьбою,
За не понимание небесных тех властей.
Разрушить их молитвенные храмы,
Где только помощи просили у меня.
Наслать на них язвительные раны,
За то, что проходили мимо зря.
За то, что лишь просили и роптали,
Когда ответа слышать не могли.
За то, что «спасибо» ни разу не сказали,
И наказания принять с достоинством смогли.
Гнушаясь, целый день смотреть на низ.
На человечков, ждущих от тебя ответы,
Поднявших при наклоне руки до небес.
И принимать от них мясные подаянья,
Чтоб жизнь их окропить дождем.
И манною небесной удовлетворяя ожиданья,
Доказывать, что ты остался королем.
Общаться с их шаманами, жрецами,
И каждый день лечить больных.
В средневековье называть их колдунами,
Под эгидою праведников слепых.
Благословлять на войны и крестовые походы,
Молитвой, освящая тяжкий грех.
Потом давать божественные всходы,
За павших от рук неверных тех.
Но как мне хочется порою,
Наслать на землю семь страстей.
И наказать их горькую судьбою,
За не понимание небесных тех властей.
Разрушить их молитвенные храмы,
Где только помощи просили у меня.
Наслать на них язвительные раны,
За то, что проходили мимо зря.
За то, что лишь просили и роптали,
Когда ответа слышать не могли.
За то, что «спасибо» ни разу не сказали,
И наказания принять с достоинством смогли.