ezopik

Бывает так. Сначала сочинил, а произошло потом. Мы встретились вчера. В начале двадцать первого века. А кажется всё это я видел во сне. Или в одной из прошлых жизней. Извинительная улыбка. Драматическая усталость. Только тогда ты была княгиней. Совсем недавно прибывшей из Петербурга в Париж.

И я! Молодой гусар гвардии Наполеона!

Бал! Вальс, мазурка, вальс, снова вальс...

Я немного устал от пёстрого кружения. Вышел в курительную комнату. Здесь

пребывали люди всё больше преклонного возраста. Кто-то играл в карты.

Другие разговаривали. Гул доносившейся беседы не вдохновил меня.

Дворцовые сплетни, интриги, предметы туалета...

 

" Как он одет! Да разве носят так? К лицу ли белым панталонам чёрный фрак? И сапоги пожалуй пыльные слегка. А бакенбардов нитка слишком уж тонка."

 

Хотел вырваться из этого душного общества в залу, но увидел тебя. Чуть рыжеватые, пышные волосы, заблудившаяся в них бриллиантовая диадема, блёкла по сравнению с твоими глазами.

- "Кто это?" - вырвалось у меня неожиданно громко. Люди начали оборачиваться. - Княгиня Писемская. Недавно из России... - подсказал некто участливо.

Услышала. Посмотрела пристально, сквозь лорнет. Покраснела. Отвернувшись к полному господину, принялась нарочито внимательно, изучать карты...

Такой была первая встреча. Потом случилось многое. Страсть, закрутившая в смерчевом вихре наши тела и души... Тайные свидания. Твой муж. Дуэль. Моё, не смертельное ранение. Твоё желание покончить с жизнью. Отъезд в Россию. Письма, письма, письма... Ты писала - "...у меня две дочки в бархатных платьях с оборочками..." Как их звали? Впрочем уже не вспомню.

Ещё через год началась военная компания. Мы кричали "Vive l" Empereur!" Бряцая шпорами. Размахивая саблями и фуражками надетыми на штыки. Господи, как же давно это было. Меня убили под Ватерлоо. Недалеко от деревни Фишермон. В неравном бою с англичанами и прусаками. С тех самых пор не люблю англичан. И особенно, прусаков. Что было с тобой дальше? Не знаю. Дожила до преклонных лет? И отошла в мир иной до нового срока.

И только твои изумрудные глаза, излучающие магнетизм покорности и властности одновременно мне не забыть никогда. Даже смерть этому не помеха!