Мелькир

До этого дня

*скрытая глава о попадании в госпиталь и том, что там случилось. Кому интересно, пишите в ЛС. На данном ресурсе пришлось скрыть во избежание возникновения конфликтных ситуаций.

 

Четыре часа*, а казалось — целая вечность, пропитанная запахом крови, антисептиков, тел разного срока немытости, а иногда и внутренним содержимым, которое не являлось наполнением души. Теперь такими были мои будни. Вернее, их малая часть.

 

Домой шёл пешком. Световой день увеличивался, поэтому я старался немного подышать свежим воздухом, ещё засветло возвращаясь домой. Хотя это было и сомнительное удовольствие в нынешней реальности. Но природе было просто чихать на все отягощающие жизнь людей обстоятельства. Она вовсю уже распахнула своих синие глубокие глаза, хлопала пушистыми ресницами облаков, будила кровь в застоявшихся и всё ещё дремлющих деревьях, подсушивала мокрые газоны. А главное, дышала полной грудью, отчего воздух наполнялся необычайными весенними флюидами.

 

Правда, коннект с природой нарушали изредка звучание сирен, изредка далёкий свист где-то за облаками, после которого небо разрезал реактивный след, а порой писк мигалок скорой.

 

Вернувшись из госпиталя, я ощущал себя морально уставшим. Физическая работа не так утомляла, как постоянное созерцание страданий и боли. Постоянное ощущение безнадёжности, словно энергетическое копьё, пробивало броню невозмутимости, как я ни старался. Тяжело быть эмпатом в подобной профессии, именно поэтому и не остался в ней пятнадцать лет назад. Иначе пришлось бы становиться ещё и мазохистом по совместительству.

 

Только я развалился на диване, желая немного расслабиться, как запиликал вайбер:

 

— Привет, братишка, — моргнуло сообщение от малого.

 

— Привет. Ты как? — лениво набил на экране я.

 

— Норм. Вчера гэпнуло так, что окна дрожали.

 

— У нас тоже музыка играла. Но нечасто.

 

— Чем занимаешься? Да вот с госпиталя пришёл, отдыхаю.

 

— Тяжело? — за фразой следовал смайл, выражающий переживание.

 

— Да. Не думал, что я стал таким хрупким внутри. Устал просто от всей этой постапокалиптической картины. — Вместо точки сабж увенчала грустная скобка.

 

— Так и ехал бы себе. Ну у тебя же там подруга, да и наши красотки тоже. Чо тебе тут сидеть-то?

 

— Ну как чо? Вон в госпитале пригодился. Волонтёрю ещё по мере сил. Есть кому помогать.

 

— Это да. Я тоже тут по мере сил не бездействую.

 

— Ну тогда в чём вопрос.

 

— Просто тебе в твоей ситуации так было бы спокойнее. Тут ведь сейчас не знаешь, что в следующее мгновение тебе на голову прилетит. А там всё-таки есть уверенность, что ничего, кроме осадков.

 

— А ты подумай, кому я там нужен с моей инвалидностью. Здоровых вон желающих уже полным-полна коробочка. Зачем хлеб отбирать у тех, у кого есть перспектива.

 

— Перспектива есть всегда.

 

— Моя перспектива здесь. Где родился, там и пригодился. Тем паче, двум смертям не бывать, одной не миновать.

 

— Ага… Ты уже можешь похвастаться… — упрекающий смайл заставил меня нахмуриться.

 

— Ну так вот. Мне не привыкать. Тем паче, если на голову прилетит, это будет быстро и безболезненно. Даже осознать не успею.

 

— Ога-ога, а если это будет, как в прошлый раз?..

 

Брат был хорошим учеником, я учил его убеждать, точно ударяя в самое болезненное место. И теперь он использовал этот супер-удар против меня же. Я чуть не выронил телефон из рук, поддавшись секундной панике. Он был прав, чёрт возьми. В сложившейся обстановке могло упасть не только на голову, а отыграться в разных сценариях. Судорожно сглотнув, попытался не отталкивать мысль об эвакуации.

 

— Ну ты что, братуха, обиделся, что ли?

 

— Да нет.

 

— Знаю я тебя, надулся, небось. — Вместо точки виноватый смайл.

 

— Ничо я не надулся. Что вы так меня выпихать-то все хотите? Дайте мне спокойно в госпитале оттарабанить столько, сколько понадобится.

 

— Мать мне каждый день плешь проедает… Мы все переживаем за тебя.

 

— Ты за себя переживай. Тебе ещё малого поднимать. А мне… Я отработанный и бесполезный материал. Мусор, который никак не выметут высшие силы.

 

— Вот давай только без твоего истеричного пафоса. Рад, если ты в госпитале для себя нашёл неплохое применение. Давай. До связи.

 

— Пока.

 

Слова брата не на шутку растревожили. Больше всего на свете я боялся физической боли. Последние годы, даже заходя в кабинет стоматолога, прежде чем озвучить проблему, кричал ещё с порога: дайте мне анестезию, а потом смотрите! А учитывая то, что я повидал за последние дни на дежурствах, вводило в полный шок, а иногда и в ужас. Просто не верилось, что люди способны наносить друг другу такие увечья. А ведь это были не самые страшные из всех возможных.

 

Утешало одно — завтра намечался выходной, предоставлялась возможность хорошенько отоспаться, отдохнуть, переделать все накопившиеся дела. Ну и наготовить еды, если не на весь крещёный и некрещёный мир, то хотя бы на соседскую бабусю и нескольких завсегдатаев подземки.

 

Так же я решил устроить небольшой праздник для Виты и её маленького отряда. Ведь они так и боялись выходить надолго из метро и уже несколько дней находились там. Мне стоило весьма немалых усилий завлечь эту компанию в гости. Но я умею убеждать.

 

С утра затарился продуктами, наготовил много. А для детей сделал целый тазик оливье, ну всё по национальным стандартам, и купил небольшой торт, который, к моему удивлению, в это время было раздобыть проще, чем буханку чёрного хлеба.

 

Потом пошёл относить еду старикам, а вернулся уже с маленьким семейством. Гости расселись по лавкам, то есть окружили небольшой кухонный стол, весь ломившийся от нехитрых яств. Дети с большим энтузиазмом поглощали лакомства.

 

Когда они, все перепачкавшись в креме, завершили трапезу, мы с Витой еле-еле их отмыли. А потом я усадил их играть за приставку. Вот всё же как хорошо, что она оказалась в наличии. Два сорокалетних мальчика довольно часто в мирное время разминали пальчики, а также тренировали сноровку, скорость и мыслительные процессы, которые стимулировали мозг бороться с надвигающимся медленно, но уверенно, маразмом.

 

Мальчишки, которых звали Даня и Саня, оказались погодками, шести и семи лет. Бойкие, шумные, неугомонные, они тут же освоились с джойстиками и начали активно сажать растения, отражая атаки зомби. Анечка, их сестра, трёх лет от роду, открыв рот, следила за происходящим.

 

Мы с Витой остались на кухне, поесть в спокойной обстановке, не рискуя, что какой-то мелкий ураган или торнадо среднего размера помешает процессу поглощения пищи.

 

— Как интересно, — улыбнулась девушка, поглядев на меня своими огромными глазищами, — обычно я угощаю мужчин салатом, а теперь вот наоборот. Ты, наверное, поваром работаешь?

 

— Нет, ну что ты, — ответил я, тоже улыбаясь, — просто как творческий человек люблю эксперименты. А кухня — это такой плацдарм.

 

— Вот как? А ведь вправду, оливье с каким-то интересным привкусом.

 

— Я лично готовил соус: плавленый сырок, майонез, чеснок, яйца, ну, и зелень. Ничего особенного. Плюс добавил в салат маринованные огурцы, — поделился нехитрым секретом.

 

— Так забавно, мне, опытной хозяйке, открывает секреты кухни мужчина, не повар. А кем работаешь?

 

— Несу свет познания в каждый дом на кончике оптоволокна, — пошутил я.

 

— Это как? — прищурилась Вита.

 

— А вот так, без интернета нынче, как без воды, и ни туды, и ни сюды, — подмигнул ей.

 

— Ааа. Действительно важное дело. А готовка просто хобби?

 

— Ну, для холостякующего уже чуть больше десяти лет — данность, жизненная необходимость.

 

— Ты не женат? — с удивлением спросила она.

 

Я покачал головой.

 

— Очень странно.

 

— Ну вот так. Что ж странного-то?

 

— Ты внимательный, отзывчивый… Сейчас не часто встретишь кого-то на улице, кто поможет сумку донести.

 

— Вот, кстати, хотел спросить, а где ваш папа? Мобилизовали?

 

Вита опустила глаза.

 

— Да нет… В целом-то и папы, по факту, нет. Улетел и не обещал вернуться.

 

— Всё. Понял. Тема закрыта.

 

— А напиток тоже сам делал? — перевела она тему.

 

— Ну да. А что, невкусно? Он полезный, там только натуральное всё: чай из шиповника и каркаде, финики, кизил и яблоки. Ну и сахар.

 

— Так наоборот, вкус необычный. И компот не компот, и чай не чай. Оригинально. И очень вкусно.

 

— Спасибо! Я старался.

 

В кухню забежали сорванцы, хвастаясь своими победами над зомби.

 

— Отлично! Молодцы, бойцы!

 

Мы пошли в комнату. Там я показал Вите, где можно расположиться на ночлег. А где можно просто прилечь отдохнуть.

 

— Можешь спать с Анечкой на чердаке, а пацаны лягут внизу. Или наоборот, — кивнул на двухъярусную конструкцию.

 

— Я боюсь, — протянула она, её лицо выражало крайнюю степень озабоченности, — может, всё-таки мы вернёмся в метро на ночь?

 

— Да ладно тебе, не насиделись ещё в подземке? Пока воздушек не было, да и если что, я же говорил, что вы под моей защитой, — подмигнул и улыбнулся, — я же ангел-хранитель со стажем. Смотри, какие крылья у меня, — пошевелил плечами, чем вызвал смех девушки.

 

— Верю, верю. Ты говорил, что бывший вояка, но как-то боязно, да и неловко стеснять…

 

— Да нормально всё, я пойду в соседнюю комнату ночевать.

 

— Нет, не в том дело, просто… Ты и так столько сделал…

 

— Да ничего я не сделал… по сути.

 

— Поверь… Намного больше, чем моя родня…

 

— Так, ладно. Сейчас я переберусь в соседнюю комнату, а вы тут располагайтесь.

 

— Стой, не надо в соседнюю! Я боюсь, и нам с детьми будет спокойнее, если с тобой в одной комнате! Пожалуйста! — ох уж эти глаза кота из Шрека.

 

— Хорошо! Всё ради вас, мадемуазель, и этих очаровательных юных пострелят! — улыбнулся я.

 

Предложил Вите прилечь, и пока доставал плед, увидел, что она вырубилась, не дождавшись. Аккуратно укрыв её, я занялся детьми. Конечно, планировал, что это сделает их мама, но так как она, измученная, уснула, то решил, что и сам справлюсь.

 

Их надо было помыть и переодеть. Сначала пацаны устроили в ванной настоящий морской бой, с самыми что ни наесть настоящими шипучими бомбочками. И пока они совершали это сражение, забрызгав там всё, что только можно было, я занимался загрузкой стиралки. Нужно постирать и просушить вещи, ведь утром их нужно уже надевать.

 

Потом я занялся мытьём малышки. Анюта оказалась любительницей водных процедур. Хорошо, что дома в наличии оказались детское мыло (им я сам активно пользовался) и трава череды и ромашки, из которых получился отличный отвар для ванны. Малая хоть и не устроила морской бой, но брызгалок вполне хватило. Я был весь мокрый, пока удалось её нормально выкупать. А дальше вся счастливая компашка воссоединилась за приставкой.

 

Вита проснулась через три часа. Ей я тоже сделал расслабляющую ванну. Пусть отдохнёт и немного даст сброс эмоциям. Когда эта маленькая девушка вышла из ванной, завёрнутая в мой огромный халат, она выглядела такой трогательной, такой хрупкой и беззащитной, что я еле подавил желание схватить её в охапку и принести в комнату.

 

Воздушек не было, поэтому мы начали пораньше готовится ко сну. Утром я обещал отвести их в метро, так как самому предстояла смена в госпитале, а одни оставаться на поверхности дети и Вита боялись. Я, конечно, попытался уговорить, что в квартире же будут ещё мои домочадцы, дед и Диз. И скучать не придётся, и, если что, то помогут. Но Вита наотрез отказалась.

 

Заснули все быстро. Вита с Анечкой — на чердаке. Я с Данькой и Санькой — внизу. Пацаны засопели и прижали меня с двух сторон. А я лежал и боялся пошевелиться, чтобы не разбудить их. Ведь сон у них теперь стал очень чутким. Так приятно было слышать их посапывание, ощущать биение сердец. Они прижимались ко мне, будто искали защиты от этого жестокого мира.

 

«Рикиил, а скажи-ка, ты ведь не случайно подкинул мне эту семейку? Да? Одинокая женщина с тремя детьми…» — подумал я, обращаясь к своему хранителю.

 

Ну а что. Уже трое готовых детей, озабачиваться тем, как их делать — не надо.

 

«Подумаешь, — пожмут плечами многие, — сложное ли дело сделать…»

 

Кому несложное, даже нежелательное, а кому-то и проблематичное. Не наделил Бог способностью продолжить род. Ну, сам-то процесс мне всячески нравится. Но кто-то одним залпом сражает цель, а кто-то всю жизнь холостыми… Одна сомнительная радость — экономия на контрацептивах.

 

— А потяну ли я сразу троих? Готов ли я к такой ответственности? — ехидничало маленькое эго внутри.

 

— А у тебя есть выбор в сложившихся обстоятельствах? — осаждал его внутренний голос.

 

— А какие обстоятельства? Это не наши проблемы? Да и… мама их может быть против. И как же Настя… — упорствовало эго.

 

— Ты прекрасно знаешь, какие с Настей…

 

Внутренний диалог завершился тем, что я провалился в глубокий сон, из которого, лишь только начало сереть за окном, вывела сирена воздушной тревоги, а следом бахи двух взрывов. Звуки были довольно громкими, хотя окна не дребезжали, значит, достаточно отдалёнными. Но детям хватило, чтобы проснуться и начать вовсю плакать.

 

Я сам подскочил в панике: хорош хранитель, пригласил ночевать, а тут такое. Никогда не прощу себе, не дай Бог что!

 

Был бы я один, то спрятался бы сейчас в ванной. Но я отвечал за детей и Виту. Потому, впрыгивая в штаны, крикнул на ревущих пацанов:

 

— Что за нюни в строю, бойцы! А ну-ка, быстро оделись, сейчас будем передвигаться к объекту под кодовым названием «метро».

 

Вита тоже ревела в панике, у неё началась истерика, пришлось заорать:

 

— Хватит истерить, быстро Аню одевай! Не забудь свою сумку с доками, а я возьму рюкзак с одеялами!

 

На шум в квартире из своих комнат вышли Диз и дед, они, сонно протирая глаза, спрашивали: что такое? Вот кому я завидовал. Эти двое обладали способностью спать сном убитого: ни воздушки, ни бахи их не будили. На моё короткое: «Тревога, я отведу детей в метро!» они кивнули и пошли досыпать.

 

Через пять минут мы с малышнёй уже выскочили из квартиры. На плечах у меня восседала Анечка, в одной руке — рюкзак, в другой рука Дани. Вита, держа Саню, кинулась к лифту, на что я крикнул, что никаких лифтов в такой ситуации. Безопаснее по ступенькам. И быстрее. Мы слетели с седьмого на первый за минуту. До метро добежали тоже быстро по «коридору», эта была дорога, находящаяся между добротными, ещё советской качественной закалки, домами, обрамлённая достаточно высокими бордюрами, за которыми можно было, в самом плохом случае спрятаться.

 

Охрана без разговоров пропустила в подземку, а дальше я помог устроиться перепуганному семейству.

 

— Успокойтесь! Всё хорошо! Тут уже можете ничего не бояться! Поспите пока, а после смены я за вами приду. Всё будет хорошо!

 

Оставаться в переполненной подземке не хотелось, потому поспешил к выходу. Охрана не хотела выпускать, но я соврал, в целом-то и не совсем соврал, что в квартире ещё остался дед, надо и его забрать. Конечно, дед ни в какую подземку не хотел ходить, придерживаясь позиции, схожей с моей.

 

По дороге домой я ругал себя: Вот жеж хранитель! У самого теперь крылья трясутся!

 

А крылья действительно тряслись. Не так страшно за себя, как за детей! В этот раз перепугался не на шутку! Нервы были на пределе!

 

Вернувшись, я попытался заснуть. И только задремал, как резкий свист за окном опять вырвал меня из мира грёз. Не успел подпрыгнуть, как свист затих вдали, а затем послышалось несколько громких хлопков.

 

Сердце бешено заколотилось в висках. Вечерний разговор с братом и утренняя ситуация с детьми поднимали со дна разума взвесь тревожных мыслей. Я решил, что нужно поговорить с Витой и отправить их на родину всем известной варёно-копченой колбасы. Тут оставаться всё опаснее. А сидеть всё время в подземке не вариант!

 

Продолжается