Мелькир

До этого дня...

 

 

Темнело. Близилось время комендантского часа. Надо было спешить домой. По пустынным улицам, стараясь не задерживаться, перемещались редкие группы людей, состоящие из взрослых и детей. Навьюченные так называемыми «тревожными чемоданчиками», рюкзаками и большими сумками, они спешили к ближайшим бомбоубежищу или станции метро, чтобы провести там ночь.

 

Я же спешил домой, затарившись в ближайшем киоске свежим молоком для деда. Мне не хотелось забирать место у какого-то ребёнка или женщины ради своей тощей задницы. В целом, в квартире тоже хорошо. Можно, в случае чего, спрятаться в ванной. В подвал спускаться бесполезно… а если вдруг... на всё воля Божья.

 

Сгустились сумерки, покрыв и без того спрятанное в плен лиловой вуали небо пепельной накидкой. Близилось время ночных страшилищ, устраивающих концерты в тёмное время суток с громкой светомузыкой.

 

До полуночи, как повелось, я не спал. Но потом глаза, словно наливались клейстером и слипались. Только закрыл их, удобно устроившись под одеялом, как послышался резкий звук за окнами, который заставил подпрыгнуть.

 

Я весь трансформировался в ощущения. Но было тихо. Постепенно тьма окутала, унося в долгожданный сон.

 

…«Удар, ещё один, ещё… Кажется, уже не осталось способности что-то испытывать. Тело просто перестало реагировать на внешние раздражители. Только сознание мигало красной точкой. И сквозь ещё не сомкнувшиеся, ставшие неподъёмными, веки видны мелькающие тяжёлые ботинки, рифлёные подошвы этих ботинок… Сил больше нет. Даже кричать…»

 

— Эй! Ты чего! — знакомый голос. — Чего такое? Деда разбудил! Меня!

 

Медленно пришло осознание, что это голос Диза, трясшего меня за плечи что есть мочи.

 

— Чего ты орёшь посреди ночи, будто тебя убивают?!

 

Я сел на кровати, словно сработал пружинный механизм, ещё туманным взглядом посмотрел на сидящего рядом. Дурацкий вопрос… Дурацкий! Тело начали сотрясать дрожь и непроизвольный смех, который вот-вот грозил смениться плачем.

 

Лясь! — звонкая пощёчина мгновенно вывела меня из предистерического состояния.

 

— Опять? — вздыхая, спросил Диз.

 

Я просто молча вылез из постели и поплёлся на кухню.

 

Что мне теперь? Вообще не спать… То одно мешает, то вот это… Чёрт его подери! Когда уже на грешной земле воцарится вечный мир?!

 

Тёплое молоко сделало своё дело, я немного успокоился и опять рискнул занырнуть в мир снов. С твёрдой надеждой, что этой ночью больше никого не разбужу и меня тоже ничто не разбудит.

 

…«Яркая вспышка света. А потом тьма. И сквозь тьму сияющий контур… И тьма рассеялась. В сумраке стоял он… имя ему Рикиил. Мой Хранитель. Как всегда, лик его прекрасен, но страшен и суров…

 

Совершенные ровные аристократичные черты без единого изъяна, которые невозможно разглядеть в деталях; большие глаза, пылающие огнём; высокая подтянутая фигура; и крылья, стекающие вниз потоками искрящегося света, который слепил, который заставлял устыдиться себя; а в руках — сияющий оранжевым светом круг, карающий меч херувима.

 

— Рикиил, мать твою, что это снова за ху*ня происходит!!! — заорал я, что есть мочи. — Почему опять, опять!.. — но не слышал своего голоса, словно комариный писк прозвучал вдали.

 

— Не сквернословь! — пролился низким гулом низвергающегося с огромной высоты водопада его неземеной голос.

 

— Почему снова и снова я проживаю один и тот же сценарий?! За что со мной так… постоянно макать в этот грёбаный день сурка!!! — опять какой-то комариный писк.

 

— А ты вспомни, о чём просил на Суде? — лик его стал ещё суровее, голос ниже, хотя, я уже лет десять как не дружил с этим диапазоном.

 

— Просил дать мне ещё один шанс, искупить свои грехи… — это уже был даже не комариный писк.

 

— Так искупай! — его глаза вспыхнули двумя белыми гигантами.

 

— Штрафбат, значит… Кровью искупить… и что там ещё в лозунгах говорили?.. — с горечью пропищал я.

 

— Ну, пол-литра ты уже отдал… — кажется, он улыбнулся.

 

Но ангелы не испытывают эмоций, я это знал. И всё равно стало сразу так тепло-тепло и спокойно-спокойно.

 

— Но я не хочу… Не хочу больше слышать эти звуки, даже своими остатками. Не хочу видеть то, что кидают мне знакомые в мессенджеры… Не хочу! Не хочу! Не хочу! Дайте уже мне спокойно умереть, только, пожалуйста, быстро и безболезненно!

 

Внезапно стало холодно, свет пропал. И в уплотнившейся тьме сначала появились два зелёных светляка, а потом нарисовался и весь лик. Демонический. Это был Лиикир. Демон-искуситель.

 

— Не хочешь?! — его губы растянулись в клыкастую ухмылку. — Конечно, у меня же лучше, я гостеприимнее… Безболезненно? Ишь, размечтался! Обещаю, что в этот раз смерть твоя будет намного мучительнее предыдущей! Это бонус от меня! Выбирай свои покои: Храм Гнева или Храм Гордыни.

 

Сквозь тьму проступили две красные когтистые лапы. В одной было изображение огромного распятия… а в другой зеркало.

 

Зеркало начало расти с каждой секундой… Я увидел в нём своё отражение, которое транслировало без цензуры загнивающую, искажающуюся душу. Стало очень страшно, нутро сжалось, будто его враз стянули жгутами. А потом зеркало зазвенело и треснуло осколками…»

 

Я, словно метко пущенный снаряд, выпрыгнул из кровати, судорожно глотая воздух и пытаясь понять, в какой реальности сейчас нахожусь. Какой кошмар происходит наяву, а какой только в измученном сознании. Где-то бахнуло так, что задрожали стёкла, взметнулись стаи птиц и запищали сигнализации на припаркованных вблизи машинах. Дверь балкона немного отворилась.

 

С начала всего этого апокалипсиса, я советовал знакомым не закрывать плотно окна и балконные двери. Так делал и сам. В случае возникновения не очень сильной ударной волны был шанс, что они не разлетятся вдребезги, обдавая осколками всё внутри, а просто резко отворятся. Ну по принципу «зевания» при взрыве во имя спасения барабанных перепонок.

 

Так как на улице всё-таки было ещё не очень тепло, рекомендовал подпирать мешочками с чем-то тяжёлым и небьющимся, например, лично свои наполнил крупами. Так и дополнительное место хранения образовалось, и дело своё они делали, не давая сильным порывам ветра открывать двери и окна.

 

Сердце гулко стучало то в висках, то падало в пятки, а то просто кололо. За окном серел рассвет. Наступил миг вселенской тишины. Такой долгожданной нынче тишины. Миг спокойствия и умиротворения.

 

Я вздохнул, пытаясь справиться с захватившей в плен сердце тахикардией, и взгляд мой упал на полку, куда от греха и стекла подальше переставил фиалку и её зелёных подруг. Она уже вовсю раскрыла третий бутон, это было видно даже в полутёмном помещении.

 

«Эх! Надо бы им какой-то стеллаж сварганить из подручных материалов! А то полка — не их место!»

 

Продолжается...