Марина Кнутова

Представьте сюжет обычного фильма: есть Она, есть Он, мирно готовящиеся к встрече Нового года.

Весь день сопровождается суматохой и нескончаемым треньканьем поздравительных сообщений и звонков. Всё как обычно, всё, не выходящее за рамки приличий.

Этих двоих связывает 12 лет полужизни и общий ребенок, куча общих знакомых, эпизодов и память о каких-то одним им ведомых мелочах.

Он благополучно живет в одном измерении( в квартире, с мамой), Она в другом( с дочкой в общаге). Его удел кочевать между двумя этими гаванями, поскольку Его романтически настроенная душа требует движения, горения, перемен. Он - огонь, Она - воздух, поддерживающий горение. Без Неё Он гаснет. С ней требует дров. Ему нужен привычный комфорт, которого Её условия не дают. Вот и носится Он, мятежный, по морю жизни от причала к причалу. А Она ждёт его долгих 12 лет.

И тут в Его жизни случается страшное. После тяжёлой болезни уходит мать. Для Него, всю жизнь прожившего в ней бок о бок и заботящегося о ней в силу её многолетней болезни, это не просто шок или удар - это беспомощность слепого котёнка, оторванного от матери и беспорядочно тыкающегося носом в пустоту в поисках прежнего, но, возможно, не особо ценимого, а воспринимаемого как должное тепла. Это почти беспамятство. Уход в себя. Шараханье по друзьям. Запирание в 4 стенах.

Выпадание из жизни. Неизменный спутник отчаяния - алкоголь.

И вот Он вдруг вырывается из этого страшного кокона и вновь приезжает к той, которая ждёт.

Она уже привыкла ждать... Или не ждать. Без особой надежды и понимания что к чему, но ждать-не ждать.

И чудо случается, как и водится, неожиданно. За несколько дней до Нового года Он звонит и приезжает с уверенностью хозяина, почти нагло, почти нахрапом, не оставляя шанса на слово "нет".

Заботясь о дочери, Она оставляет свои планы, вновь впускает в свою жизнь. Дочь радуется встрече с отцом. Висит на нём, словно игрушка на ёлке, радуясь столь неожиданному подарку судьбы. Потом просится к бабушке, дедушке, любимому коту и подружке, приехавшей на каникулы в деревню. Для девочки всё теперь просто и понятно. Раз приехал - куда денется?

А Она отвозит дочь и возвращается, ожидая прежней пустоты. Но находит дома Его.

И Он снова влазит под кожу и приживается, как обычно. Всё течёт нормально, без особых стрессов, до 31 декабря.

Одни в этот день режут салаты, другие бегают по магазинам, третьи идут в баню, чтобы напиться и попасть в дурную историю.

У этих двоих было иначе. Просто звонки, среди которых был один, перевернувший с ног на голову не просто сознание - жизнь! Номер был незнакомым, но когда Она потянулась к телефону, увидела Его, размахивающего руками и жестом показывающего, что его здесь нет.

Женский голос в трубке вначале говорил что-то, потом перешёл на рыдания. На том конце провода извинялись, плакали и говорили о непостижимом. Так в течение нескольких минут Она узнала о Его неверности, о том, как целых семь лет ей врали, безбожно и цинично и Он, и Его усопшая мать. Зачем? В голове не укладывалось. Их не держал штамп в паспорте или обещания или неземная любовь. Именно это делало враньё абсурдным.

Что было беречь: брак, которого не было? Общий дом, который не был построен? Общий ребёнок, у которого в метрике красовался позорный прочерк? Эти вопросы и многие другие иголками кололи сознание наравне с вопросом: "За что?"

За годы глупой верности и ожидания? За любовь? За поддержку? За понимание и прощение?

Женщина в трубке переходила то на всхлипы, то на плач. Он ей не звонил.

Она нажала на отбой и обещала перезвонить. Думала только: мир сошел с ума. Ей, по мнению близких подруг и друзей, жене звонила многолетняя любовница и в красках расписывала свои страдания.

Затем пришли сообщения с перепиской,в которых он писал той, другой, такие слова, каких Она, в жизни не слышала и не читала. Писал страшные сообщения о том, что сдохнет без нее, той, другой.

Мир разорвался пополам, как лопнувший мячик, с треском и грохотом.

Она отправилась в храм, в котором традиционно проходил молебен на начало нового года.

Слова священника о мире и прощении ближнего, о понимании и веселье на праздник склеили лопнувший мяч, прояснили сознание. Выгнали из головы муть. Когда Она вернулась, Он сидел и ждал. Несколько реплик, рвавшихся с языка, она не смогла удержать. Это были слова раненого в самое сердце человека. Новый год встречали всё же не весело( по-другому не вышло), но без скандала, битья посуды и истерик. Сколько Ей пришлось вынести в эту грязную ночь знала только раздавленная предательством словно танком душа. Это она видела горячие слова, адресованные другой. Это она слышала страшные для слуха речи. Это она слушала потом жалкие и скудные оправдания и обещания. Только она.

Всё остальное оставляю за кадром: уже посленовогодние звонки, сообщения, его гадкие слова в свой адрес и много чего несовместимого с новогодними чудесами и новогодним настроением. Она Его не звала, не ждала, не держала, не уговаривала быть с ней, не рыдала, не закатывала истерик, не била посуду. А только изредка напоминала, что он свободен.

У него двухкомнатная благоустроенная квартира с балконом, в которой после смерти матери он не хотел жить. У него любовница с квартирой. А Он сидит с Ней в ненавистной Ему общаге и никуда не уходит.

Вопрос остаётся один: что проявила Она: терпение или слабость? Желание понять и простить или глупость?

Вот такое кино...