Су Катя

Как-то мама уехала в очередную командировку, а я осталась у бабушки. Дело, в общем-то рядовое, мама всё время куда-то уезжала, я же так и так жила у бабушки. И ничем бы эта командировка не запомнилась, если бы не оттепель.

Я, как и любой ребёнок, любила лужи. Но была одна маленькая загвоздка. Сапоги остались в посёлке, а я оказалась в деревне в валенках. И если бы мне надо было проскакать мимо луж только в паре мест при переходе дороги, то и истории бы не было. Но пять километров вперёд и пять обратно никакие валенки не выдержат. Первые два дня я носила бабушкины сапоги в школу. Были они мне великоваты по ступне, но зато в остальном великолепны. И тёплые, и невысокие, и сходили за нормальную обувь.

Но настал тот день, когда бабушке надо было тоже в посёлок. Сначала я предложила школу пропустить.

На все мои аргументы типа "а чо такого-то?" был показан кулак и сказано, что не для того меня мать рожала, чтобы я школу прогуливала. Наши с мамой поездки вместо школы в город были ещё впереди, а о недельной самоволке я благоразумно умолчала. Валенки на тонкой резиновой подошве были отвергнуты обеими. Как и резиновые калоши, потому что у нас в них было принято ходить в хлев, а не в школу, к тому же их размер я бы и до порога не донесла - выпала бы по пути. Повздыхав, бабушка велела лезть на чердак и сволочь вниз старый ящик с обувью.

В ящике было полным полно туфель на каблуке (вот на черта они в деревне - я и сейчас не понимаю).

- Тётки твои модничали, - пояснила бабушка.

Туфли тоже были ни к чему в плюс пять. На самом дне лежали наконец-то сапоги. Если бы это было сейчас, я бы плакала, кричала, ругалась, но не согласилась бы.

Старые, серо-синие, с тонкими клеёнчатыми голенищами, пыльные, они не то что доверия не внушали - я уже слышала в голове все те эпитеты, которыми их наградят одноклассники.

- Не, ну а чо, почисти-ка и надевай, - скомандовала ба.

Ноги мои болтались в этих сапогах, как градусники в стакане, а голенища заканчивались почти в районе бедра.

- Два носка наденешь и пойдёшь, - припечатала бабушка.

На следующий день я шла в этом произведении послевоенной отечественной лёгкой промышленности по посёлку и прикрывала ноги портфелем от встречных жителей посёлка. В школу я технично опоздала, чтобы переодеться в гордом одиночестве, а назад пошла в сумерках, спасибо, что темнело рано.

"Один день позора, и всё!" - наивно я думала. Через день приехала мама, забыв захватить сапоги из поселковой квартиры.

На моё робкое "Мам, а сапоги?" она взоржала и сказала, что у меня уже и так есть модные. И добила:

- В коленках-то не жмёт?

С тех пор, когда надо что-то делать, что может оказаться не по зубам, или надевая одежду не по размеру, моё прогрессивное семейство скалит зубы и ржёт: не жмёт в коленках-то?

 

Это я к чему? Очень много судила в последнее время, да ещё и с комментариями. И чувствую, что уже жмёт, да. Многовато меня в судейских бригадах.

Самое сложное в судействе конкурсов - это обоснование оценки. На самом деле, я не могу внятно объяснить свой принцип судейства. Много где говорила, что стихи я не слышу, я их не прочитываю - я их вижу. И если я картинки не увидела, значит, текст не сложился. Он может быть прекрасен технически, те, кто слышат, как он звучит, могут говорить: ах, какое звучание! Но я ничего этого не вижу и не слышу. Я вижу или картинку, когда читаю, или волны, когда читаю вслух. Волны эти могут быть красивыми, а могут быть почти плоскими, но в них я не вижу ни смыканий, ни того, как одно слово соскальзывает в другое, образуя какой-то новый звук.

Читая, я вижу кино или фотографию.

Но не буду больше об этом, это всего лишь моё восприятие.

 

На самом деле я хочу запустить небольшой проект по поиску кинематографических стихов - тех, которые порождают яркую картинку при прочтении.

Приносите, будем обсуждать. Свои, чужие - давайте поговорим о том, как текст может быть фильмом.