Грекова Любовь

Гумилёв Николай Степанович родился 15 (3) апреля 1886 в Кронштадте в дворянской семье корабельного врача. Осенью 1895 года Гумилёвы переехали из Царского Села в Петербург, и в следующем году Николай Гумилёв стал учиться в гимназии Гуревича. В 1900 году у старшего брата Дмитрия обнаружился туберкулёз,

и Гумилёвы уехали в Тифлис. Николай поступил второй раз в IV класс, во 2-ю Тифлисскую гимназию, но через полгода был переведён в 1-ю Тифлисскую мужскую гимназию. Здесь в «Тифлисском листке» 1902 года впервые было опубликовано стихотворение Н. Гумилёва «Я в лес бежал из городов…»

В 1903 году Гумилёвы возвратились в Царское Село, и Николай вновь поступил в Царскосельскую гимназии. Учился он плохо. В 1905 на средства родителей была издана первая книга его стихов «Путь конквистадоров». Весной 1906 года Николай Гумилёв всё-таки сдал выпускные экзамены и получил аттестат зрелости.

И сразу уехал учиться в Сорбонну. С 1906 жил в Париже: слушал лекции по французской литературе в Сорбонне, изучал живопись и много путешествовал. Побывал в Италии и Франции. Находясь в Париже, издавал литературный журнал «Сириус» (в котором дебютировала Анна Ахматова), но вышло только 3 номера журнала. Посещал выставки, знакомился с французскими и русскими писателями, состоял в интенсивной переписке с Брюсовым, которому посылал свои стихи, статьи, рассказы.

В 1908 году Гумилёв издал сборник «Романтические цветы». Он отправляется во второе путешествие – Стамбул, Греция, Египет, Петербург. Осенью 1909 поездка в Африку.

25 апреля 1910 года, после трёх лет колебаний, он наконец женился: обвенчался с Анной Андреевной Горенко (Ахматовой).

В 1911 году при активнейшем участии Гумилёва был основан «Цех поэтов», в который входили Анна Ахматова, Осип Мандельштам, Владимир Нарбут, Сергей Городецкий, Зенкевич и другие.

В это время символизм (одно из крупнейших течений в литературе, музыке и живописи характеризуемое экспериментаторством, стремлением к новаторству, использованием символики, недосказанности, намёков, таинственных и загадочных образов) – переживал кризис, который молодые поэты стремились преодолеть.

В 1912 году Гумилёв заявил о появлении нового художественного течения — акмеизма, в которое оказались включены члены «Цеха поэтов». Акмеизм провозглашал материальность, предметность тематики и образов, точность слова.

1 октября 1912 года у Анны и Николая Гумилёвых родился сын Лев.

В 1913 году состоялась вторая экспедиция в Абиссинию.

В августа 1914 года Гумилёв записался добровольцем в армию, участвовал в боевых действиях, был награждён Георгиевским крестом 4-й степени. Получил 2-й Георгиевский крест, которым очень гордился. 5 декабря 1915 года награждён орденом Георгиевского креста 3-й степени.

В 1916 году вышел сборник стихов «Колчан», в который вошли стихи на военную тему.

5 августа 1918 года состоялся развод с Анной Ахматовой.

8 августа 1918 года женился на Анне Николаевне Энгельгардт.

В 1918—1920 годах Гумилёв читал лекции о поэтическом творчестве

В 1920 году был учреждён Петроградский отдел Всероссийского Союза поэтов, туда вошёл и Гумилёв.

В 1921 году Гумилёв опубликовал два сборника стихов — «Шатёр» и «Огненный столп»,

Многие считают, что «Огненный столп» — вершина его творчества.

3 августа 1921 года Гумилёв был арестован по обвинению в участии в заговоре «Петроградской боевой организации В. Н. Таганцева». Гумилёв и ещё 56 осуждённых были расстреляны в ночь на 26 августа.

 

--- ««»» ---

Я в лес бежал из городов,

В пустыню от людей бежал...

Теперь молиться я готов,

Рыдать, как прежде не рыдал.

 

Вот я один с самим собой...

Пора, пора мне отдохнуть:

Свет беспощадный, свет слепой

Мой выпил мозг, мне выжег грудь,

 

Я страшный грешник, я злодей:

Мне Бог бороться силы дал,

Любил я правду и людей;

Но растоптал свой идеал...

 

Я мог бороться, но, как раб,

Позорно струсив, отступил

И, говоря: "увы, я слаб!",

Свои стремленья задавил...

 

Я страшный грешник, я злодей...

Прости, Господь, прости меня,

Душе измученной моей

Прости, раскаянье ценя!..

 

Есть люди с пламенной душой,

Есть люди с жаждою добра,

Ты им вручи свой стяг святой,

Их манит, их влечет борьба.

Меня ж прости!..

, Тифлис

 

--- ««»» ---

Одиноко-незрячее солнце смотрело на страны,

Где безумье и ужас от века застыли на всем,

Где гора в отдаленье казалась взъерошенным псом,

Где клокочущей черною медью дышали вулканы.

 

Были сумерки мира.

 

Но на небе внезапно качнулась широкая тень,

И кометы, что мчались, как волки, свирепы и грубы,

И сшибались друг с другом, оскалив железные зубы,

Закружились, встревоженным воем приветствуя день.

 

Был испуг ожиданья.

 

И в терновом венке, под которым сочилася кровь,

Вышла тонкая девушка, нежная в синем сиянье,

И серебряным плугом упорную взрезала новь,

Сочетанья планет ей назначили имя: Страданье.

 

Это было спасенье.

, Париж

 

 

---Возвращение---

Анне Ахматовой

Я из дому вышел, когда все спали,

Мой спутник скрывался у рва в кустах,

Наверно, наутро меня искали,

Но было поздно, мы шли в полях.

 

Мой спутник был желтый, худой, раскосый,

О, как я безумно его любил!

Под пестрой хламидой он прятал косу,

Глазами гадюки смотрел и ныл.

 

О старом, о странном, о безбольном,

О вечном слагалось его нытье,

Звучало мне звоном колокольным,

Ввергало в истому, в забытье.

 

Мы видели горы, лес и воды,

Мы спали в кибитках чужих равнин,

Порою казалось - идем мы годы,

Казалось порою - лишь день один.

 

Когда ж мы достигли стены Китая,

Мой спутник сказал мне: "Теперь прощай.

Нам разны дороги: твоя - святая,

А мне, мне сеять мой рис и чай".

 

На белом пригорке, над полем чайным,

У пагоды ветхой сидел Будда.

Пред ним я склонился в восторге тайном.

И было сладко, как никогда.

 

Так тихо, так тихо над миром дольным,

С глазами гадюки, он пел и пел

О старом, о странном, о безбольном,

О вечном, и воздух вокруг светлел.

 

 

--- ««»» ---

Я говорил: «Ты хочешь, хочешь?

Могу я быть тобой любим?

Ты счастье странное пророчишь

Гортанным голосом твоим.

 

А я плачу за счастье много,

Мой дом — из звезд и песен дом,

И будет сладкая тревога

Расти при имени твоем.

 

И скажут: "Что он? Только скрипка,

Покорно плачущая, он,

Ее единая улыбка

Рождает этот дивный звон".

 

И скажут: «То луна и море,

Двояко отраженный свет,—

И после:— О какое горе,

Что женщины такой же нет!"»

 

Но, не ответив мне ни слова,

Она задумчиво прошла,

Она не сделала мне злого,

И жизнь по-прежнему светла.

 

Ко мне нисходят серафимы,

Пою я полночи и дню,

Но вместо женщины любимой

Цветок засушенный храню.

1917

 

 

---Заблудившийся трамвай---

Шёл я по улице незнакомой

И вдруг услышал вороний грай,

И звоны лютни, и дальние громы,

Передо мною летел трамвай.

 

Как я вскочил на его подножку,

Было загадкою для меня,

В воздухе огненную дорожку

Он оставлял и при свете дня.

 

Мчался он бурей тёмной, крылатой,

Он заблудился в бездне времён...

Остановите, вагоновожатый,

Остановите сейчас вагон!

 

Поздно. Уж мы обогнули стену,

Мы проскочили сквозь рощу пальм,

Через Неву, через Нил и Сену

Мы прогремели по трём мостам.

 

И, промелькнув у оконной рамы,

Бросил нам вслед пытливый взгляд

Нищий старик,- конечно, тот самый,

Что умер в Бейруте год назад.

 

Где я? Так томно и так тревожно

Сердце моё стучит в ответ:

"Видишь вокзал, на котором можно

В Индию Духа купить билет?"

 

Вывеска... кровью налитые буквы

Гласят: "Зеленная",- знаю, тут

Вместо капусты и вместо брюквы

Мёртвые головы продают.

 

В красной рубашке с лицом, как вымя,

Голову срезал палач и мне,

Она лежала вместе с другими

Здесь в ящике скользком, на самом дне.

 

А в переулке забор дощатый,

Дом в три окна и серый газон...

Остановите, вагоновожатый,

Остановите сейчас вагон!

 

Машенька, ты здесь жила и пела,

Мне, жениху, ковёр ткала,

Где же теперь твой голос и тело,

Может ли быть, что ты умерла?

 

Как ты стонала в своей светлице,

Я же с напудренною косой

Шёл представляться Императрице

И не увиделся вновь с тобой.

 

Понял теперь я: наша свобода

Только оттуда бьющий свет,

Люди и тени стоят у входа

В зоологический сад планет.

 

И сразу ветер знакомый и сладкий

И за мостом летит на меня,

Всадника длань в железной перчатке

И два копыта его коня.

 

Верной твердынею православья

Врезан Исакий в вышине,

Там отслужу молебен о здравьи

Машеньки и панихиду по мне.

 

И всё ж навеки сердце угрюмо,

И трудно дышать, и больно жить...

Машенька, я никогда не думал,

Что можно так любить и грустить!

1919

 

---Шестое чувство---

Прекрасно в нас влюбленное вино

И добрый хлеб, что в печь для нас садится,

И женщина, которою дано,

Сперва измучившись, нам насладиться.

 

Но что нам делать с розовой зарей

Над холодеющими небесами,

Где тишина и неземной покой,

Что делать нам с бессмертными стихами?

 

Ни съесть, ни выпить, ни поцеловать.

Мгновение бежит неудержимо,

И мы ломаем руки, но опять

Осуждены идти всё мимо, мимо.

 

Как мальчик, игры позабыв свои,

Следит порой за девичьим купаньем

И, ничего не зная о любви,

Все ж мучится таинственным желаньем;

 

Как некогда в разросшихся хвощах

Ревела от сознания бессилья

Тварь скользкая, почуя на плечах

Еще не появившиеся крылья;

 

Так век за веком - скоро ли, Господь? -

Под скальпелем природы и искусства

Кричит наш дух, изнемогает плоть,

Рождая орган для шестого чувства.

1921