Самтов Антон

Есть расхожее выражение от тех, кто создал некий творческий продукт, выложил его на всеобщее обозрение и заявил: «Покритикуйте». И тут возникает закономерный вопрос: «А что такое «критика»? А это анализ творческого продукта, основанный на некоторых принципах. А откуда берутся эти принципы? Всем известно, что все существующие алгоритмы и сценарии находятся в ноосферных матрицах. Юнг называл такие явления «коллективное безсознательное». А согласно Вернадскому, это именуется так: «ноосферные матрицы». Но тогда, читатель может спросить: «А творческий продукт ведь тоже создаётся по некоторым алгоритмам, не так ли?». И окажется абсолютно прав! Так вот, если разобрать то, что именуется «официальная критика», то задача такого профессионального критика разложить по полочкам творческий продукт, согласно тем алгоритмам, кои сообразны линии партии ©. А вот задача цензора – выявить среди потока информации, такой творческий продукт, который алгоритмически противоречит линии партии. Или же выходит за рамки алгоритмов. Например, «Час Быка» Ивана Антоныча Ефремова не просто не укладывался в алгоритмы тогдашнего марксизма, он представлял собой алгоритмы с более высокой мерой понимания общего хода вещей, как в своё время точно заметил Пушкин. «Как это выходит за рамки алгоритмов?» - тут спросит читатель. А вот так, также, как выходит и то, что именуется «Любовь».

 

Вопрос о том, что такое Любовь, терзает многих авторов. Но мало кому удаётся перевести эту проблему в разряд задачи. Потому как это нечто, что не поддаётся алгоритмам. Есть такая притча, как некий бес, преуспевший на ниве совращения душ, обратился к мудрецу за помощью. Суть просьбы беса состояла в том, чтобы мудрец обучил его (беса) премудростям Любви. Так, бес надеялся искушать, в том числе и влюблённые души, что ему никак не удавалось ранее. Но, сколько мудрец не разъяснял бесу про то, какая на самом деле Любовь, бес не мог того понять. Причина, как мы понимаем, предельно проста. Любой бес – это информационный модуль, который способен лишь на воспроизведение алгоритмов, но не способен создавать свои. Так что бес решил, что мудрец его обманывает, и прекратил с ним, с мудрецом, любые попытки к тому, чтобы познать что такое «Любовь». И здесь можно дать точное понятие. «Любовь» - это то, что не поддаётся алгоритмизации. Хотя, постфактум, возможно, существует способ дать алгоритм, некоторым её проявлениям. Но лишь после того. А Любовь за это время столько нового наделает, что не угнаться!

 

Мы же перейдём к тому, что называется оценка (а не критика) творческого продукта. Если творческий продукт поддается алгоритмизации, то он считан с частной ноосферной матрицы, и, следовательно – вторичен, его автор не является субъектом управления, но он – объект управления. То есть он подобен бесу, который описан выше. Другое дело, когда такой продукт не поддается алгоритмизации. Вполне может статься, что этот продукт рано или поздно может быть подвергнут алгоритмизации. Такое всего лишь означает, что под такой продукт будет создана или модифицирована частная матрица, в которую и будет внесён ранее неизвестный алгоритм. Но, пока этого нет – такой продукт является вне-алгоритмическим. Например, многое у Пушкина до сих пор находится именно в такой, вне-алгоритмической области, по той простой причине, что Пушкин как философ значительно превосходит того Пушкина, который поэт и писатель. Это отчасти видно и в том, что у Пушкина наблюдалась острая потребность в таком языке который выходит за понятийные пределы системы. Но тут Пушкин поступал хитро: он делал два (или более) смысловых ряда, и те алгоритмы, за которые Суслов и Андропов затравили Ефремова, прятал за спину подцензурных. Хотя, мы знаем, что из поэмы «Домик в Коломне» были изъяты именно такие, многосмысловые октавы. Я так думаю, что синедрион, с подачи которого это проделывалось не понимал, зачем требуется запретить с виду нейтральные стихи. Команда на запрет приходила с очень высокого уровня.

 

«А из-за чего весь сыр-бор с алгоритмами?»,- спросит, возможно, тот, кто не в теме. А дело тут в том, что любое произведение, так или иначе, становится частью культуры. А культура – это информационно-алгоритмическая система, с помощью которой производится управление большими массами людей. И любая система строго следит, чтобы в культуру не прорывались алгоритмы, кои могут угрожать целостности системы. Вспомним фильм, «Цельнометаллическая оболочка», там офицер отчитывает бойца-очкарика за знак пацифистов, когда очкарик находится на Вьетнамской войне. Офицер выявил алгоритм, наносящий вред системе. Тут мы понимаем, что творческий продукт имеет такую функцию, как управление. А его автор, соответственно, может быть управленцем. И вопрос, который объемлет по своей сущности любую критику, и логично адресуется производителю творческого продукта, предельно прост и понятен: «какая управленческая цель стояла при создании творческого продукта и достигнута ли оная в результате его создания?». Если автор чётко и ясно сможет сформулировать цель, а также оценить, достаточно ли реализован управленческое воздействие, то это «зачёт». То есть, такой автор – субъект управления. Если же автор не в силах рассказать о цели, а про управление даже не думал – он просто объект управления.

 

В качестве примера можно напомнить, что ноосферная матрица (или коллективное безсознательное) в СССР, периода стремительного развития, диктовала такие произведения, что они даже в визуальном виде, если не обращать внимание на тексты, представляли собой уникальные алгоритмы. В 90-хх годах в США привезли три десятка фильмов, в отборе которых принимал участие ещё Сталин. Американский зритель отметил оные полным аншлагом. СМИ США писали много, но самая интересная оценка была такова: «Это какая-то другая цивилизация».

 

Под конец можно дать совсем простое объяснение, на примерах, если для кого-то термины объект-субъект не вполне понятны. Разумеется, это будет упрощённый способ, потому прошу не придираться к частностям. Я приведу пример, который уже не раз использовался. Например, есть повар, который готовит блюдо на кухне. Его можно сопоставить с автором, который использует алгоритмы, которые не находятся в широкодоступных людям областях коллективного безсознательного. Это по Юнгу. Или в ноосферных матрицах, по Вернадскому. А есть овощ, который варится в составе такого блюда на той же кухне. Это автор, который использует давно известные алгоритмы. Повар и овощ. Вот и вся критика.