Перцевая Людмила

Внук позвонил, что зайдет навестить – и я бросаю в сторону вязание, распахиваю окна, со скоростью заводного робота протираю полы, ставлю на огонь чайник… Фарш готов, пеку блины и параллельно накрываю на стол. Селедочку отмочить в молоке, гарниром – яйцо, не забыть про хлеб и конфеты… Успела! Совершенно счастливая, я описываю круги вокруг моего дорогого, ненаглядного, подкладываю, подливаю, расспрашиваю – и он выкладывает и про курсовую работу, которую оценили с восклицательными знаками, про своих учеников, про намерения отправиться в путешествия. А я восторженно вплетаю свое - про фантастический роман, в котором так непросто предугадать, чем обернется сегодняшняя фантасмагория, вся эта Новая Нормальность, в которой не будет места старикам. Их просто не будет. Совсем. Как старых вещей, вынесенных на помойку, железяк, отправленных на переплавку, макулатуры…

Он смотрит на меня с ужасом и говорит: «Этого не может быть, ты что, это вообще противно человеческой морали, у всех народов почтительное отношение к старости – самый устойчивый признак гуманизма общества. Да и у нас – уступать место в транспорте, помочь перейти дорогу, да что я говорю, это даже не обсуждается!»

Вот именно, «не обсуждается». И я ему рассказываю, как последовательно и неуклонно в обществе внедряется новая мораль. Пока еще под прикрытием фальшивых словес, что это делается в их интересах. В моем бассейне вчера старушек, бодро отмахивающих свои дистанции на водных дорожках, предупредили, что есть указание клиентов пенсионного возраста больше не пускать. Их и без того стало немного, после того, как социальные карточки стали недействительны для проезда в общественном транспорте, остались единицы этих бодрящихся пловцов.

Да, транспорт для нас тоже под запретом. Да и куда ездить, если на выставки и концерты стариков не пускают, контроль осуществлять очень просто: билеты продают в сети, по паспорту, годы не спрячешь, как ни молодись! Я не могу поехать даже в свой любимый книжный, ко мне в любой момент подойдет милиционер, козырнув, строго спросит: «Нарушаем режим? Куда вы едете?» И я лихорадочно начну придумывать причины ЛЕГАЛЬНОГО выхода из дому, оправдываться, а давление подскочит и пульс участится, словно у преступника, скрывающегося от преследования и возмездия!

Запрещено выходить мне, и так же категорично не рекомендовано посещать меня, словно я – прокаженный, уже отмеченный печатью заразы. По скайпу общаюсь с одноклассницами, и одна делится опытом: «Я гулять выхожу с мусорным ведром и хожу кругами вокруг дома». Другая не знает, радоваться ли на заботу дочери: «Она мне категорически не разрешает ходить ни в аптеку, ни в магазин… Говорит, раз не велено – не рискуй». Новая мораль внедряется во все слои общества и на ее страже уже стоят самые близкие. Милые, не торопитесь нас угробить, похоронить заживо, нам уже и так осталось немного. Дайте просто подышать свежим воздухом, насладиться если не звучанием оркестра, так хотя бы щебетом птиц!

Последняя инициатива доброхотов Новой Нормальности: запретить старикам получать со своих счетов в банках суммы, превышающие десять тысяч. Основание: мошенники чаще всего провоцируют на всякие дурные услуги и товары пожилых людей, и те доверчиво готовы им отдать любую сумму. А значит, надо….нет-нет, вы не угадали, не мошенников ловить, а старикам, как заведомо недееспособным, запретить пользоваться деньгами. Своими.

«Вот почему мне так хотелось тебя увидеть, - говорю я внуку, - у твоего папы грядет юбилей, я хочу подарить ему новый компьютер. Нужна твоя помощь».

Внук, совершенно оглушенный, торопливо поддакивает: «Конечно, бабушка, и выберем, и купим, и подарим!» И осекся. Он уже в этой реальности и знает, что ни поехать в этой чудесной компании за покупкой, ни дарить под радостный гул и аплодисменты, ни веселиться в семейном кругу мне уже нельзя. Ради моей же пользы это гуманное общество укорачивает мою жизнь прямо здесь и сейчас.

И вот я сижу у телевизора или у компьютера и слушаю сообщения о том, что дома престарелых бросает обслуга и медики, там происходят пожары, и никто не бросается этих…отживших свое спасать. Когда врач видит очередь из страждущих и понимает, что всех принять не успеет, он лечит не в порядке этой самой очереди, а по возрасту, тех кто помоложе – успеет, остальные – по домам. Кстати, старикам рекомендовано в поликлинику не ходить. Звоните и вам дадут совет, дистанционно. То есть медицинские услуги тоже отменены.

Есть еще разрешают, и радостно лгут: «Все, что вам нужно, принесут волонтеры!» То есть тут никто мошенников не боится, а вот сами старые люди пускать в дом чужих теперь опасаются.

Воздушный шар под грузом долгожителей ощутимо потяжелел, и чтобы он продолжал свое гордое движение к небу, свой вдохновенный полет, надо сбросить балласт. Вспомнили, что по статистике почти во всех государствах, где четверть, а где и треть населения – пожилые люди. И ладно бы еще от них была какая-то польза, нет, одни расходы на содержание. И общество, совсем недавно приходящее в ужас от цинизма юных бандитов, убивающих стариков чтобы завладеть их убогими пенсиями, накидывает удушающую петлю на оставшихся. Они все подлежат исключению из жизни. Расцветает Новая Мораль трезвого расчета, циничного и задействованного сразу во всех странах. Пока под фиговым листком заботы, но так активно и успешно внедряемого, что скоро все прикрытия будут отброшены.

Вспомнилось некстати: «Если бы юность умела, если бы старость могла!» - старики совершенно точно не выйдут с демонстрациями на улицы, не пойдут в Конституционный суд с исками против беззаконного лишения всех своих прав, не станут отстаивать свои сбережения, свои прихоти и капризы, беспечные траты на цветы и сладости. Вокруг сгущаются тучи, вспыхивают молнии недовольства, я каждую минуту, гуляя по рецепту подруги с мусорным ведром вокруг дома, жду, что меня схватят за шкирку и отведут в участок. И ни один адвокат не возьмется защищать мое право дышать: бесперспективное дело, заведомо проигрышное.

Показали по ТВ бравого Генерального Конструктора, автора грозной "Булавы" - Соломонову Юрию Семеновичу исполнилось 75 лет, пишет стихи, руководит своим институтом, и уж точно неподсуден всей этой Новой Нормальности! Есть еще порох в пороховницах, и какие против него ограничения может принять старушка Матвиенко -которой тоже за 70 перевалило?)))))))))))