Бритвочка)

День пролетел словно редкая птица, которая всё-таки долетает. Суетной рабочий день пришёл к своему естественному финалу, хотелось просто тишины. Ни слов, ни людей, ни музыки, а именно беззвучия. Оставить за порогом шум трамваев, многоголосье офиса, каких-то рядом едущих в карантинном транспорте масочных тарахтелок.

Хотелось быть лотосом на тихой водной глади – лежать, покачиваясь на волнах, и отсвечивать лучи вечернего заката внутренней частью лепестков.

Как достичь такого равновесия? «А легко.» - подумалось мне. Что может быть более умиротворяющим, чем месить и после выкатывать на столе влажное податливое тесто? Ничего - в условиях урбанистических жилищ. Ну, разве что какая-нибудь там джакуся с шампанским, но…

Через сито сыпалась белая пыль, в которую всё-таки со временем всё перемололось. Я сделала на горке муки пальцем маленькую впадинку, зачем-то посмотрела на палец и добавила воды.

Если закрыть глаза, то можно представить, что ты вдруг уменьшился и бродишь среди, например, Альп, а где-то бежит небольшая горная речка, нарушая своими звуками равноустойчивое шевеление листвы, где-то падают камушки, где-то кто-то шуршит палой листвой, где-то муравей терепливо тащин свою ношу, в каком-то гнезде трещит скорлупа, падает перо и осыпается древесная кора.

Где-то...

 

Где-то через час передо мной лежали белые горные камушки - на деревянной доске, присыпанные альпийским снегом.

И легко как-то было. И аджика остроносная на столе в запотевшей банке, по которой капелька сползает с пузатого бочка. И сорвавшийся лист плавает в воде. И камушки поднимаются над гейзером.

И тихо. И ни стихов, ни кубка с вином, ни мыслей в голове. Ни желания писать, ни тем более - разговаривать.

Посему, скорее всего, без меня. Пойду я лучше, как после оговорилась в разговоре с одним человеком, «пелить лепени».

 

Потому что «пелить лепени» - это вам не стихи писать.)