Ольга Абатурова

***

Смотри, как перевозят снег

В небесной лодке.

Какой короткий выпал век,

Какой короткий.

Чего искала, кем была,

О чём мечтала?..

А снег осыплется с весла —

И нас не стало.

 

Не стало неба и земли,

Ни крыш, ни улиц,

Как будто взрослые ушли

И не вернулись,

Как будто смотришь из окна

И ждёшь ответа...

Лишь лодка белая видна

Над белым светом.

 

Очнёшься в городе пустом —

Туман и слякоть.

Уже не вспомнить ни о ком

И не заплакать.

Как скоротечен человек —

И сам не знает.

Качнётся лодка, ляжет снег,

И полегчает...

 

***

Из подсобки выходит дежурный бог:

– Ну прости, – говорит, – я сделал, что мог,

Я старался, и вышло бы всё хорошо,

Но товар не пришёл.

 

– Ничего, – отвечают ему, – не впервой,

Завтра будет дежурить кто-то другой,

Все равно нам отгрузят – не счас, так потом,

Мы подождём.

 

Поставщик не торопится, планы горят,

у дежурных отгулы неделю подряд.

Может, запил Харон, может, бросил весло,

И кому-то свезло...

 

Видно, время теперь по-другому течёт,

Из подсобки выходит дежурный бог:

– Так и знал, – говорит, – в мою смену опять,

Ну, пошли разгружать.

 

***

Всё обязательно исполнится,

Переболеет, отболит.

Какое облако над звонницей

Невероятное парит.

И мы дурацкие, нелепые,

Глядим наверх, разинув рты,

На старом снимке – словно слеплены

Из юности и красоты.

Такие, в сущности, не взрослые,

(Обнять и плакать, боже мой),

Смешные, дерзкие, несносные,

Что нас бы за руку домой

Вести и по углам растаскивать,

И обязательно учить,

Что надо быть добрей и ласковей,

Что надо ближнего любить.

Так говорила моя бабушка,

Хранитель детства моего.

Теперь небесные оладушки

Печёт, незнамо для кого.

Однажды нам и не припомнится,

Как много вложено любви.

Лишь это облако над звонницей –

Оно твоё,

Лови, лови...

 

***

Не спеши, душа моя, не спеши,

Никогда не поздно за тот предел.

Где ещё коснусь я такой души,

Чтобы дух парил, чтобы дух летел?

 

Не беги, любовь моя, не беги,

Торопиться рано, побудь со мной.

Где ещё коснусь я такой любви,

Невозможной, выстраданной, земной?

 

Не оставь, пресветлый мой, не оставь,

Ни в тоске, ни в боли, ни в страшном сне.

Где ещё познаю такую явь,

Чтобы я в тебе, словно ты во мне?

 

Но должно пройти ещё много лет –

Донесёт послание твой гонец.

И тогда я выдохну этот свет,

И вдохну бессмертие, наконец.

 

***

Но нет, зима не будет вечной.

Трамвай плетётся до конечной,

Глаза слезятся на ветру.

Всё образуется, конечно,

Я не умру, я не умру...

 

Мы непременно будем живы.

И будет снег неторопливый

Идти, как символ чистоты,

Как будто многорукий Шива

Рассыпал белые цветы.

 

Заметены ориентиры,

Пустоты, трещины и дыры,

А снегу словно нет конца.

В пространстве маленькой квартиры

Бесценны тёплые сердца.

 

Но нет, зима не будет вечной.

Мы далеко не безупречны,

И не научены пока

Вплетаться мышцею сердечной

В поэму мира на века.

 

Когда опомнишься от бега,

Твой дом становится ковчегом,

А жизнь по-прежнему права.

И где-то глубоко под снегом

Растёт упрямая трава...

 

Надо ли это как-то комментировать? Думаю, что нет. Эти стихи сами за себя, они, вероятно, больше автора и больше читателя. Стихи, к которым нельзя применить слово "сделано", как нельзя говорить о дыхании как о работе. Бежать - работа, картошку копать - работа, а дышать - вроде как ничего не делаешь, оно само как-то. Так и со стихами, один автор сидит, делает, думает, тужится. А у другого стихи.