Вьюжин Лев

1

 

Название, наверное, не совсем точное, даже несколько техническое, но…

Они существуют. Они реальны. Пропустить отдельные из них, перепрыгнуть практически невозможно. В зависимости от способностей, таланта, литературного багажа, упорства и выбранных жизненных принципов, некоторые из этих ступеней вы, может быть, пройдёте, практически не задерживаясь, но взойти на каждую из них вам придется обязательно.

Стихотворный зуд, он может проявиться в любом возрасте. Болезнь оный или же благодать – это неразрешимая порой загадка. Нас в данном случае интересует здоровая составляющая сего действа.

Храм поэзии. Холл. Здесь начинается путь стихотворца. Здесь — многолюдно, шумно. Здесь ведутся бесконечные разговоры о душе, вдохновении, божьей руке и высших промыслах. Мысли, утверждения, сентенции, излагаемые в холле поэтического храма, сами по себе интересны и в чем-то даже верны. Но их объединяет один существенный недостаток — они ничем не подкреплены. Разве что ступенями подъездного крыльца.

Многие из тех, кого поразил «недуг виршеслагательства», навсегда остаются здесь, в прихожей. Нежелание, иногда неспособность учиться, неумение и, опять же, нежелание видеть сущности, довольствуясь внешними формами, наличие огромного числа понимающих и принимающих тебя «стихотворящих» собратьев, особенно в сетературном пространстве храма — всё это даёт ощущение завершённости, законченности и неоспоримости положения. Что же, не будем судить и тем более злорадствовать — всяк выбирает по себе, по своему мироощущению.

Давайте продолжим подниматься по ступеням с теми, кому хочется иных горизонтов, иных более высоких уровней литературного искусства. Запомним, на всякий случай, «разговоры о душе, вдохновении, божьей руке и высших промыслах» и пройдём на следующие этажи поэтического храма.

 

2

 

Приложив определённое усилие, мы поднимемся на следующий уровень поэтического мастерства. На этом уровне или этаже тоже достаточно многолюдно, но, может быть, менее шумно, чем на предыдущем.

Здесь стихотворец начинает почти спокойно относиться к специфическим терминам, таким как, например – метафора, антитеза, цезура, спондей. Он с удовольствием отмечает для себя, что ему интересны не только «лайки», но и критика. Причем, он вполне способен отделить пустопорожнюю болтовню от более или менее конструктивных замечаний.

В комнатах этого этажа он находит такие понятия как — жанр, стилистика, ритмика, фоника… Он пробует себя в твердых формах — сонете, рондо, октавах, и даже в экзотических — рубаи, газелях, хокку, исподволь, шаг за шагом развивая поэтическую технику. Он замечает, что с развитием технического мастерства, слова становятся всё более пластичными и податливыми. Ощущение власти над стихотворным словом, пусть эта власть ещё не велика и не совсем точно оцениваема, оно, это ощущение — сродни откровению.

И уже несколько по-другому видятся и звучат прежние разговоры (на этом этаже тоже весьма популярные) о душе, вдохновении, божьей руке и высших промыслах. Приобретая, в результате усилий, власть над словом, стихотворец понимает, что чувства, вызванные вдохновением, только тогда чего-нибудь стоят, когда есть умение поэтически выразить их.

Ему начинают по-новому открываться свои же способности видеть и чувствовать образы. Здесь он начинает чуть по-другому слышать свой внутренний поэтический голос. Ему даже удаются некоторые строки, строфы, а то и отдельные произведения, про которые можно сказать — хорошая поэзия…

Многие, поднявшиеся на этот этаж поэтического дворца, здесь остаются надолго, а порой и навсегда. Почему бы и нет — сюда иногда забредает поэзия вполне приемлемого уровня, а искать добра от добра — стоит ли?

Но мы с вами по ступеням поэтического мастерства отправимся выше…

 

3

 

Следующий этаж поэтического храма, на который нас ведут ступени мастерства, заметно отличается от первых двух. Творческого народу здесь намного меньше, но поэзии неизмеримо больше.

Атмосфера просторных помещений данного уровня наполнена бесконечным количеством поэтических образов. Повсюду рассыпаны жемчужины мыслей. Знакомые слова здесь обретают неимоверную глубину и удивительную мелодику… Правда, довольно скоро выясняется одно обстоятельство — среди всего этого поэтического богатства надо искать свои, только тебе принадлежащие драгоценности, поскольку душа, поэтическая душа, та, о которой так много говорилось ранее, отказывается принимать какие-либо перлы, не подходящие твоему внутреннему самоощущению.

Достигший данного уровня поэт вдруг очень точно и изнутри начинает понимать доселе просто красивые выражения — «душа обязана трудиться…», «тысячи тонн словесной руды…», «муки творчества…» Ему приходит осознание того, что слова, из которых он создает образы и музыкой которых он наполняет произведения, слова, над которыми он имеет весьма большую власть, не только подчиняются ему, но и сами требуют, выдвигают условия и настаивают на правах.

Появляется к тому же фигура читателя. Пусть он — и «обманываться рад», и «обмануть его не трудно», но поэт чувствует, что читатель имеет иногда почти физическое влияние на процесс создания стихов.

Попытки порой дать себе послабление, недоработать, поиграть в творческий беспорядок и поэтическую неряшливость, почти не заметны со стороны, так как техническое мастерство скрывает недостатки и выводит на первый план достоинства, неоспоримые и заслуженные, но самому поэту эти пороки будут видны всегда. Укоры собственной поэтической совести — неотъемлемый атрибут того высокого уровня, на который мы с вами поднялись. Пронзительное и глубокое понимание поэзии на данном этаже храма ощущается не только наградой, но и бременем.

Большое количество действительно хороших стихов, выходящих из-под пера, искупает, казалось бы, творческие трудности, мучения, душевные усилия, благосклонные отзывы читателей и критиков тоже, вроде бы, доставляют немало радостных минут, но, почему-то, нет полного удовлетворения, нет ощущения покоя и равновесия. Что-то незримое постоянно подталкивает в сторону ступенек, ведущих на следующий этаж.

Умудренный опытом, взошедший на серьёзный поэтический уровень, постигший множественные секреты мастерства поэт чувствует, что и там, скорее всего, облегчения не наступит…

Очень немногие все же уходят выше.

Мы тоже последуем туда. Познавательную экскурсию никто нам запретить не в силах.

 

4

 

Очень немногие все же уходят выше...

Поднимаясь вверх, мы, как и поэты, прошедшие перед нами, замечаем, что ступени под ногами разительно отличаются от тех, по которым довелось восходить ранее. Это не исключительно ступени, которые возносят к иному уровню поэтического мастерства, нет, но — ступени, которые ведут к иному уровню поэзии, иному измерению поэзии!

Эти ступени, не просто поднимают мастеров слова к высочайшим вершинам, но и погружают их в самую суть, в самую глубину поэтического феномена!

Для поэтов, достигших этого измерения, храм поэзии, как упорядоченная конструкция, как система этажей, соединённая лестничными маршами, объективно перестает существовать. Перед ними открывается безграничное пространство, где всё — поэзия! Где всё зовёт, поёт, благословляет — твори!

Твори… Между тем, безграничность пространства на поверку оказывается серьёзно ограничена. Поэтические Имена, призванные творить и обладающие для этого всей полнотой мастерства и посвящения, в то же время — просто люди. Просто человеки, с заложенными в них нравственными устоями, культурными кодами, моральными и этическими принципами. Просто человеки, со всеми присущими им слабостями и душевными метаниями.

Твори… Но поэтические Величины, живущие в этом измерении, познавшие суть слова и имеющие огромное влияние не просто на читателя, но на массовое сознание и чувства, обязательно попадают в сферу интересов власти. Обычной земной власти. Очень часто выбор встаёт: или — или…

Твори… Но поэтическая Сила, обретаемая в этом измерении, дает поэту не только возможность господствовать над умами и сердцами, но требует от него непомерной порой самоотдачи, и даже самоотречения…

Они творят! Благодаря и вопреки, не взирая и трагически сгорая, падая и поднимаясь, предавая и каясь, сохраняя и жертвуя — они творят!

 

5

 

Пространство поэзии — оно духовно, метафизично и в то же время абсолютно реально и предметно. На этом уровне или в этом поэтическом измерении, которое открылось нам в результате подъёма по ступеням мастерства, материальное и идеальное составляют единое целое. Они обусловливают друг друга, необходимы друг другу и не существуют друг без друга.

«Чистой поэзии» не бывает, как не бывает и человека вне поэтического пространства. Пусть оно порой не осознается им, пусть оно иногда грубо и неказисто, пусть оно временами горько и даже ненавистно ему, но — «поэзия — пресволочнейшая штуковина: существует — и ни в зуб ногой»! Через произведения поэтов мы все входим и почти физически обретаемся в одном поэтическом пространстве.

Здесь, правда, есть одна краеугольная деталь и очень справедливая закономерность. Ни сам человек, ни поэзия не могут быть в отрыве от общества. Только никогда не путайте и не отождествляйте общество с властью! Поэт — плоть от плоти своего народа, плоть от плоти его духовных кодов и скрепов. Поэту позволено практически всё в рамках культурных и нравственных ценностей общества. Ему не позволено одно — предавать Родину, поливать её грязью, глумиться над ней! «Поэтом можешь ты не быть, но гражданином быть обязан!»

Язык поэта — величайшая награда. Но язык поэта как поэтический инструмент — это предначертание и предназначение. Не может человек, создающий поэтические произведения на русском языке, не любить Россию. Какой бы национальности он не был. Так же, как и пишущий на итальянском не может не любить Италию, пишущий на французском — Францию. В противном случае, поэзия как понятие — просто ничтожна, её ¬— нет!

На этом, пожалуй, можно и закончить нашу экскурсию по ступеням поэтического мастерства.

 

PS. Нельзя, как мне кажется, не упомянуть об одном странном и до конца необъяснимом явлении рассматриваемого пространства. Абсолютной поэтической гениальности, исходя из того, что мы видим и слышим, даже на этом уровне, в этом измерении не существует, да и не может, скорее всего, существовать. Но есть, и мы их знаем, совершенно гениальные творения практически у всех встреченных здесь поэтов.

Моё предположение (можете считать чистой фантазией или выдумкой) — есть некая точка в пространстве, где расположен временами открывающийся портал в иную реальность или ирреальность, кому как угодно, куда иногда уходят Поэты, и где находится та пресловутая «божественная рука». И они возвращаются, по прихоти или воле высшей справедливости и милосердия! И являют нам произведения исключительной, гениальной поэтической силы и глубины!

 

PPS. Но, может быть, всё совершенно не так, и люди, в минуты короткого отдыха от добывания хлеба насущного, просто сочиняют свои извечные сказки о правде и кривде, о добре и зле, не претендуя на божьи лавры...