Андрей Мансветов

ОКОЛОКУБКА. Заметки на озимой пашне (продолжение 1)

24 окт 2019

Прошу прощения у почтенной публики, что пишу эти свои заметки порционно, но, к сожалению, сейчас иначе не получается. Итак, про эшафот… тьфу ты, пьедестал мы уже поговорили, теперь хочется обратить внимание на то, что в конкурсных стихах зацепило меня не в позитивном ключе. В этих случаях, я часто снабжаю свои комментарии маркером «увы». Потому что, таки, увы, таки жаль, что не получается увидеть хорошего или лучшего, хотя хочется. И дело далеко не всегда в качестве авторского высказывания, а, нередко, в авторской стратегии.

ЗОНА РИСКА

Таковой, точнее таковых в русской поэтике довольно много и за пределами осени-просини, в претензии к каковой упрекнул меня уважаемый АК-49 в ответе на комментарий к его конкурсному стихотворению «Осенний бал» (https://poembook.ru/contest/1292-kubok-poembuka-osennij-sezon-2019-final-otborochnogo-etapa/poem/100831-osennij--bal).

«Вот вы говорите, что человек не может сам по себе понять, что хорошо, что дурно, что все дело в среде, что среда заедает. А я думаю, что все дело в случае…» - отвечаю я ему здесь первыми фразами известнейшего рассказа Льва нашего Николаевича Толстого. И добавлю от себя, что и среда, и случай, и, вообще: «На ковре из желтых листьев в платьице простом… из подаренного ветром крепдешина…». Нет, сменим настройку…

Никого не пощадила эта осень.

Даже солнце не в ту сторону упало.

Вот и листья разъезжаются, как гости,

После бала, после бала, после бала...

Это семьдесят шестой год, Николай Шипилов. Замечательный автор, бард, и песня, ушедшая во дворы задолго до восшествия на эстраду.

И это я помянул только близкий смысловой ореол конкурсного стихотворения, которое, по словам автора (да и по тексту) на самом деле о любви.

Так тут, собственно и вариантов всего два: любовь-расставание и увядание-смерть. Нет, есть еще какие-то чисто женские колористически-игровые мотивы, но они меня ни разу не убедили. И автор текста, о коем речь, увы, не убедил. Стихотворение разлетелось как осенние листья под порывом ветра. Всего-то и осталось: «Но вот вы замерли - так холодно, так гордо» … Что сразу межу читателем и текстом встает призрак Александра Сергеевича: «Я вас любил так искренно, так нежно». Впечатления смешиваются, и я как честный читатель уже не остаюсь с автором наедине, теряюсь в толпе смыслов и образов.

Тут, кстати, интересная мысль про штампо-стереотипный контекст. Ведь, на самом деле, написать добротный, качественный стихотворный текст дело очень нехитрое, если умеешь. Куда сложнее через стихи поговорить с читателем один на один, чтобы он, читатель, услышал именно тебя, или хотя бы расслышал твой голос в разноголосом хоре.

Здесь я услышал единственную (украл бы даже) строчку: «И, если скрипнет ночью половица…»

Тоже не ново, - скажете вы. Может быть и не ново. Но зацепило отчего-то.

А я возвращаюсь к теме рисков.

Не так давно на дном из поэтических семинаров под руководством двух редакторов журнала «Москва» Владислава Артемова и Вячеслава Киктенко всплыла тема (опять-таки отнюдь не новая), мол, опасно, а то и вовсе не стоит писать стихи о стихах, о написании стихов, о поэтах тож.

В принципе, так оно и есть почти всегда (исключение – межавторский диалог, он то как раз почти всегда интересен). Поэты не любят быть персонажами. И чужие мифы о себе не любят. И взыскательны к качеству контекста упоминания собственного имени.

Здесь дальше по логике должны бы быть два феерических разноса, а мне не хочется. Хочется, чтобы один автор понял другого, прочувствовал и… промолчал. Молчание в поэзии ничуть не менее значимо, чем слова.

А я перед очередным «продолжение следует» дам вам немного Кушнера:

Снег подлетает к ночному окну,

Вьюга дымится.

Как мы с тобой угадали страну,

Где нам родиться!

Вьюжная. Ватная. Снежная вся.

Давит на плечи.

Но и представить другую нельзя

Шубу, полегче.

Гоголь из Рима нам пишет письмо,

Как виноватый.

Бритвой почтовое смотрит клеймо