Перцевая Людмила

Новая идея для конкурса прозы мне сначала показалась сложной для любительского сообщества, но как только обложилась книгами, монографиями, сюжеты посыпались один за другим! Появилась даже завиральная идея собрать (ну разумеется, сначала написать!) целый сборник исторических рассказов. Во-первых работать над ним очень интересно, для читателя - познавательно, колоритные возможности путешествия во времени разнообразны и не ограничены, включай фантазию и только успевай, записывай! Нет, все-таки общение в Поэмбуке очень полезно, невзирая на все отрицательные моменты: в один конкурс возьмут и похвалят, в другом неожиданно надают по башке прямо на входе!

А самой полезной для такой работы над новеллами в историческом аспекте оказалась книга Фернана Броделя "Время мира", хотя и оба тома историка Максаковского ничуть не слабее. Да и вообще все книги из цивилизационной подборки таят такие откровения, такие факты!.. Никакой сочинитель, плавающий в современности, такого не отыщет у себя под боком. Ох не зря говорят: большое видится на расстоянии! Первую новеллу про Леонардо да Винчи сделала с фантастическим уклоном. Вторую... Нет, сразу опубликую здесь третью, а сама засяду за четвертую. Пока азарт не прошел!

 

ВЛЮБЛЕННЫЕ

Арматор смотрел на них тяжелым каменным взглядом, не обещавшим ничего хорошего. Меньше всего он хотел бы брать в свой трюм в качестве высокодоходного груза этих двоих. Тех, что обычно плывут в более или менее приспособленных кубриках, он уже набрал. Они за свой переход через Атлантику неплохо платили, брали с собой провиант, почти не доставляли ему хлопот и по прибытии в Новый свет были абсолютно свободны. Совсем другое дело – пассажиры трюма, те, кто денег не имел вовсе. Их надо было кормить, следить, чтобы остались живы… и всё! У них тоже была задача остаться в живых до того, как корабль приткнется к берегам Южной Америки. Они целиком и полностью зависели от его воли и жадности, потому что там, куда они придут через несколько месяцев, он их продаст местным земледельцам. В конце концов должен он вернуть свои затраты на их содержание, пусть даже скудное, на свою разношерстную команду, получить свой верный доход от такого рискового предприятия!

Они ему не нравились. Тоненькая синеглазая девчонка, одета почти прилично, но видно, что не из богатой семьи. И паренек – крепкий, хорошего сложения, но с каким-то уж слишком восторженным выражением серых глаз. Они оба явно не понимают, на что решились. Подумаешь, родители не согласились на их венчание! (Это прочитывалось во всем облике влюбленных, не надо было даже расспрашивать молодую пару!) Но то, что им предстоит …на свободе, будет совсем не таким лучезарным, как они себе это представляют. Взглянув на эту пару, ни один хозяин не возьмет их на контракт, а вернее – на добровольное рабство – вдвоем, от них в этой спаянности только и жди проблем! Почти наверняка их придется разъединить. Он пойдет на тяжелую работу, она – в служанки. И уж, конечно, такая лакомая девочка не останется незамеченной, хозяин или его сынки, управляющий или еще какой-нибудь мужлан в своем праве очень скоро сломают синеглазку. Арматор в этом толк знал, иногда это происходило прямо у него на корабле, ничего не попишешь, тут вам не монастырь!

Конечно, эти упертые влюбленные во что бы то ни стало захотят воссоединиться. Шанс у них есть, чудеса везде случаются! Истечет 5-летний срок трудового контракта, и катитесь на все четыре стороны! Если надеетесь на свои силы, если заработанного хватит на приобретение хотя бы малого клочка земли, если… вообще к этому времени у вас останутся силы плыть против течения. Что бывает крайне редко.

Джордж Варгтон сам не понимал, почему у него внутри все протестовало против такого течения судьбы этих молокососов, поди, годков по семнадцать. Он набычился, и недоброжелательно рыкнул: «Делу какому-нибудь обучены?» Парень обрадовано ответил: «Да, конечно, сэр, я из художественной мастерской Клода Дюбуа, все вам тут подтвердят!» Еще не легче! Кому в Бразилии на невольничьем рынке нужен художник! Он перевел взгляд на девчонку и та, смущаясь, быстро пролепетала: «Любую домашнюю работу могу… еще вышивать». Джордж нарочито грубо хмыкнул, сплюнул в сторону и даже отвернулся от этой парочки.

Всем своим видом он давал им знать, что они зря пришли сюда, в этот припортовый кабачок, где такие же, как он, судовладельцы и капитаны набирали свой груз: белую рабочую силу, столь необходимую для новых колоний. Черный рынок отдав то, что лежало близко к окраинам континента, как-то повыдохся, и вовсю заработал конвейер белой иммиграции. То, что поставляли Америке государственные службы (а чаще всего это были осужденные на смерть или длительное заключение преступники) не очень радовало колонистов, слишком это был неподдающийся управлению контингент! Другое дело – мигранты, их брали охотно, старались выжать из них все, что мыслимо и немыслимо. Этих двоих ожидало полуголодное существование, жесточайшая эксплуатация и приключения, о которых лучше не говорить вслух!

Арматор наконец решился: «Шли бы вы, господа, отсюда, - сказал он самым презрительным тоном, на какой только был способен. – Неужели на своей родной земле для вас уже все возможности исчерпаны?» Парень разволновался, у девушки на глаза навернулись слезы. Им ведь, небось, порассказали, что в бесплатный переход через Атлантику берут всех без разбора. Чем они хуже вон тех парней, что уже стояли в толпе отобранных арматором и поглядывали на парочку с живейшим интересом. Парень решился: «Вы не думайте, что мы какие-то слабаки, это только с виду… на самом деле мы выстоим, справимся. Для нас здесь оставаться – хуже, чем умереть! Ее родители уже просватали Катарину за такого мерзавца, что лучше в омут головой! Я не могу допустить, чтобы она так пропала. Я к любой работе готов, научусь, и с людьми мы поладить сумеем, я ее всегда смогу защитить, вы не подумайте, что мы такие беззащитные!»

Арматор смотрел на него, не мигая: их нельзя было брать в трюм, их нельзя было оставлять здесь. Они смотрели на него с отчаянием и надеждой, словно он был сам господь бог, словно вся их будущая жизнь зависела от него. Если сейчас не прекратить эту муку и не прогнать их попросту с глаз долой, ему предстоит весь морской переход держать в голове эту парочку с ее приключениями в трюме. А потом еще оставшиеся полжизни вспоминать , как они смотрели на него, словно он сам господь бог.

Катарина и Серж крепко держались за руки и смотрели на эту непрошибаемую человеческую глыбу так, словно он мог вот тут, на месте, на глазах толпы, казнить их или помиловать. У них не было никакого житейского опыта, никакой поддержки, теперь уже ни семьи, ни денег. Одна только Любовь, которая им казалась всесильной и неодолимой.