Влад Южаков

Штрипка проснулась с утра в прекрасном настроении. Впереди была суббота, на деревах и на головах бабушек у подъезда лежал легкий искристый снежок, светило яркое светило, снегири на ветках радостно напоминали миру о том, что они не гири.

«Чудесно! Просто чу-дес-ный день!», - подумала Штрипка. Она уже знала, что сегодня напишет новый гениальный стих. Голова была под завязку наполнена шевелящимся ворохом свежих метафор, пальцы зудели от непреодолимого желания высыпать эту волшебную кучу на головы благодарных читателей.

«Чудесный день… Прелестный друг… Красавица, пора!... Явись… Проснись… Черт, я гениальна… Что там еще у меня в голове… Злилась вьюга… Носилась мгла…». От предвкушения чуда кружилась голова…

Штрипка сначала хотела схватиться за гусиное перо, чернильницу, пергамент и усесться писать при свечах, но вспомнила, что вместо бального платья на ней домашний халат, а вместо прически – папильотки, да и вообще сейчас утро, а не вечер, и поэтому решила ограничиться оргтехникой.

Штрипка нажала на клавишу, компьютерная машина защелкала и заклекотала, открылся Word, и на девственно-белую страницу шумною толпой ввалились первые строки. По телу Штрипки пробежала волна мурашек. «Рождается новое дитя…» - пронеслось у нее в голове, - «Да, я поэт. Я настоящий поэт. Не то что эти завистники в золотых рамках…». Она с ненавистью посмотрела на дверь в комнату. На двери висел дартс. В центре мишени был наклеен портрет тролля Чужакова. В носу тролля торчал красный дротик.

Стихи выходили легко, без потуг и криков «мамочка». Когда на страницу капнула последняя точка, Штрипка с удовольствием выдохнула, перечитала еще раз, зарделась от счастья и гордости, и в срочном порядке отправилась на любимый сайт, где в нетерпении и сладкой истоме ее ожидали заранее благодарные читатели.

На сайте все было по-прежнему: поэт Маймунский в очередной раз пересчитывал очередную сотню тысяч читателей; поэт Мальва скорбел о том, что его откровение снова удалили из альбома, и поэтому забрасывал окружающих ссылками на свои шедевры; поэтка Тыгыдымская рассуждала о прелестях европейского захолустья, царящем беспределе и этимологии слова «shелупонь».

Штрипка уже было собралась дрожащими пальцами закинуть нетленку на свою страницу, как вдруг наткнулась на свежий мерзопасквиль Штази Снежной. Оказывается, эта гадкая особа на весь сайт сомневалась в Штрипкином таланте. Сомневалась!!!

Пальцы Штрипки задрожали еще сильнее. «Да что ж это такое, да как же так можно-то?!», - в возмущении подумала общепризнанная среди ряда пользователей поэтесса, - «Никто не сомневается, а она, видите ли, сомневается! Да за это судить надо!». Штрипка на минуту представила Штазю в наручниках и полосатой робе, жадно поедающую баланду из коробки с надписью «Сеть тюрем «Белый лебедь». Стало немного легче.

Однако желание вот прям сразу публиковать эпохалку пропало. Штрипка решила таки сначала отправить творение на рецензию Сергеичу.

-Санек, привет - написала она ему, - Вроде, все получилось… Но глянь, может, поправить где-то надо…

После некоторого молчания Санек ответил:

-Да не так все… Но что-то знакомое… Погоди, где-то у меня это было… А вот:

Мороз и солнце; день чудесный!

Еще ты дремлешь, друг прелестный –

Пора, красавица, проснись:

Открой сомкнуты негой взоры

Навстречу северной Авроры,

Звездою севера явись!

-Вот как-то так, - добавил Сергеич. – Там еще продолжение есть, впрочем, неважно. Ты, конечно, можешь попробовать публикнуть, но это будет реальное палево… Лучше бери за основу кого попроще. И на редактуру потом не забудь отдать…

«Помощник хренов», - подумала Штрипка. Она вырубила компьютер и посмотрела в окно. Снег за стеклом стал серым.