Макеенко Людмила

На чём "настаиваются" стихи? На созерцании природы? Личных переживаниях? На "подсмотренном" в жизни или в кино? На вычитанном в книгах и других источниках? На фантазии и воображении? Чаще всего, думаю, на миксте. Но почему одним стихам "верю!"(даже при наличии в них "косяков"), а другим - "не верю!"( даже при всей их идеальности)? И где проходит та тонкая грань, за которой "искусство" и "искусность" переходят в "искусственность"?

 

По зелёной траве вдоль берега - белый снег,

И заблудший цветочек клевера в белизне

Не дрожит, удивлённо пробует новый мир,

А река затаилась, примолкла за ивами.

Чёрный ворон оставил ветке своё перо -

Скок на землю, застыл и смотрит в глаза хитро,

Будто ведает всё, что ждёт меня, наперёд,

Только правду не каркнет, шельма, опять наврёт.

Вышел ростом, расправил зонтики болиголов,

От искусности до искусственности - пара слов:

Раскатают по букве, каждую в рог согнут...

 

Вот и сглатываю опьяняющую тишину.

 

 

Частично нашла для себя ответ в этой притче:

"Одного из величайших поэтов Индии Рабиндраната Тагора часто ставил в неловкое положение один пожилой человек, друг его деда. Старик часто приходил к ним в гости, так как жил неподалёку, и ни разу не ушёл, не побеспокоив Рабиндраната. Обычно он стучал в его дверь и спрашивал:

 

— Как идёт сочинение стихов? Ты действительно познал Бога? Ты действительно знаешь, что такое любовь? Скажи мне, ты действительно знаешь всё то, о чём говоришь в своих стихах? Может, ты просто балуешься словами? Любой идиот может говорить о любви, о Боге, о душе. Я по глазам вижу, что ты всё это не испытал.

 

И Рабиндранату нечего было ему ответить. Более того, старик был прав. Когда они случайно встречались на базаре, старик хватал его за рукав и спрашивал:

 

— Ну, как твой Бог? Ты нашёл Его или по-прежнему пишешь стихи о Нём? Помни, писать о Боге и знать Бога — это не одно и то же.

 

Этот человек любил приводить людей в замешательство. На поэтических встречах, где все с уважением относились к Рабиндранату — а он был лауреатом Нобелевской премии, — можно было обязательно повстречать и этого старика. На сцене, перед толпой поэтов и поклонников таланта Рабиндраната, он хватал поэта за воротник и говорил:

 

— И всё же этого не произошло. Зачем ты обманываешь всех этих идиотов? Они маленькие идиоты, а ты — большой; их не знают за пределами страны, тебя же знают во всём мире. Но это совсем не значит, что ты познал Бога.

 

Рабиндранат написал в своем дневнике: «Он меня просто изводил; у него были такие проницательные глаза, что солгать ему было невозможно. Само его присутствие ставило тебя перед выбором: либо говори правду, либо молчи».

 

И всё-таки однажды это произошло… Однажды Рабиндранат вышел на утреннюю прогулку. Было раннее утро, ночью прошёл дождь, всходило солнце. Океан отливал золотом, и на улице оставались небольшие лужи после дождя. В этих лужах солнце отражалось с такой же торжественностью, с тем же блеском, с той же радостью, что и в океане. Впечатлённый зрелищем, Рабиндранат почувствовал в себе какое-то изменение. В мире нет ничего главного, как нет и ничего второстепенного; в мире всё едино. Впервые в жизни он направился к дому старика, постучал в дверь, взглянул ему в глаза и сказал:

 

— А что вы сейчас скажете?

 

Старик ответил:

 

— Ну, тут и говорить нечего. Это произошло, я благословляю тебя!

 

PS. Можешь ли ты понять, что такое любовь, видя, что один человек любит другого? Что ты видишь? Ты видишь, что они обнимаются. Но разве любовь — это объятия? Ты видишь, что они держатся за руки, но разве любовь — это сомкнутые руки? Что ещё может узнать о любви сторонний наблюдатель? Любое его открытие окажется абсолютно бесполезным. Всё это будут проявления любви, но не сама любовь. Любовь может познать лишь тот, кто любит."