Скачко (Полеви) Елена

- Нет-нет, мне ничего не нужно, купи что-нибудь Ленке, - отмахивался ты, когда мама предлагала обновить твой гардероб. - В крайнем случае, у меня еще есть шинельный отрез...

 

- Очень вкусно. Ничего не ел вкуснее, - восхищался ты, размачивая в чае кирпично-несгибаемые пряники, которые я испекла и гордо презентовала в 12 лет. Ты стоически грыз их целую неделю. Больше их никто не ел. "Хоть об дорогу бей!" - смеясь, сказала мама.

 

- Пусть идёт, Катя, я сам все сделаю, я сам уберу (постираю, помою и пр.), - говорил ты, взглядом заговорщика указывая мне на дверь, когда мама вставала грудью на пути, воспитывая во мне женские навыки.

И убирал, и стирал, и мыл.

 

- Собери, я напечатаю... - просил ты, когда я небрежно рассовывала по разным углам листочки со своими юными сырыми стихами. И печатал одним пальцем на допотопной машинке.

 

- Езжай и ни о чем не думай. Пока я могу, я сам. Будь спокойна. Тебе надо работать и воспитывать детей. И просто жить. Интересно жить, - сказал ты, когда мама совсем слегла, и копьем встал вопрос об уходе за ней...

 

Больше всего на свете мне хотелось бы сейчас подержать в руках тот шинельный отрез.

Я больше не пеку несгибаемых пряников. Никто не оценит.

Стирка и уборка - это теперь не критично. Но твой лукавый взгляд заговорщика до сих пор переворачивает мне душу.

Если бы не ты, мои юношеские стихи просто не сохранились бы. Я нашла их недавно в одном их старых чемоданов. В папке с веревочками. На пожелтевшей бумаге. Отпечатанные одним пальцем...

Даже не надеялась на такое чудо.

Я виновата. Перед мамой и перед тобой. Но то, что ты для нас обеих сделал, не имеет цены. Это любовь.

 

Я помню. Я все помню, папа.

12 лет без тебя...

Нет, не правда.

Всегда с тобой.