Половинкина Татьяна

ОСЕТЕРОТЕВШЕЕ ПОКОЛЕНИЕ

 

 

 

«В прежнее время книги писали писатели, а читали читатели. Теперь книги пишут читатели и не читает никто». О. Уайлд

 

Это измышление выдающегося писателя и философа позднего Викторианского периода можно смело ставить эпиграфом к данной статье об облике новейшей литературы в формате свободных сетевых публикаций. Или, если хотите – к некрологу литературы и в качестве тоста за рождение сетевой литературы – так называемой сетературы.

 

С появлением Глобальной сети в нашем свободном и, практически не ограниченном доступе, оказалась информация, объeм которой, не укладывается в рамках человеческого сознания. Антология мировой литературы от древнейших памятников письменности до современной популярной беллетристики. Упоительное могущество обладания всеми библиотеками человечества опьяняет (многие наверняка помнят, как доставались иные книги в советский период – за ними отстаивали очереди, их получали по талонам за сданную макулатуру, за них подсовывали взятки продавцам и товароведам, а самые ценные передавали друг другу почитать буквально на одну ночь).

 

Наряду с вольготным доступом к плодам мирового литературного опыта и стремительным развитием возможностей интерактивного самовыражения, вполне закономерно стали появляться не только ресурсы, предназначенные для построения социальных отношений (социальные сети), но и для творческой самореализации: Стихи.Ру и Проза.Ру, Самиздат Максима Мошкова, Fabulae и др. Речь идет о литературных (профессиональных и полупрофессиональных) и окололитературных (откровенно любительских) площадках, где вы можете безвозмездно представить свое творчество широкой аудитории, на анонимных и не анонимных условиях с возможностью его открытого обсуждения практически с любым желающим. На право сетевой публикации не влияет ни наличие у вас как автора литературного образования, опыта и вкуса, ни степень владения навыками художественного самовыражения, ни уровень грамотности (есть лишь ряд формальных запретов на вещи, не укладывающиеся в рамки этической приемлемости). В сетевом литературном сообществе вы с легкостью можете быть и автором, и читателем, и критиком одновременно – потенциал этой интеллектуальной ролевой игры огромен. Аналогично практикам социальных сетей – это постоянное перевоплощение и способность переноситься в различные сферы творческой деятельности и проникаться различными процессами внутри нее. Все создано для удобства пользователя: ваши тылы прикрыты, ваши забрала опущены – вы лишь абстрактный персонаж, аватар, и вы по большому счету не ответственны за качество, художественную достоверность и ценность вами написанного.

 

С одной стороны, все это предоставляет любому желающему уникальный шанс выразить свою творческую позицию и приобщиться к сакраментальности созидательного акта… Ведь творчество – наифундаментальнейшая характеристика человека. Именно творчество свидетельствует о его призвании и предназначении в мире. И творчество, и творческое отношение ко всей жизни – не только право человека, но долг и обязанность. «Бог ждет от человека творческого акта как ответ человека на творческий акт Бога» (Н.А.Бердяев статья «Смысл творчества» 1916).

 

С другой же, – отсутствие видимых устойчивых критериев литературных кондиций публикации дает эффект неконтролируемого производства бракованного материала («Империя рождает культуру, а демократия – макулатуру» Иосиф Бродский) и присовокупления его к высокому понятию культуры. Таким образом, в наши дни с появлением Глобальной сети любые творческие изыскания, как и любые суждения, могут быть обнародованы; скажем так, псевдохудожественное произведение или неточное мнение проникает в общественный доступ и фактически сразу перестает быть частным делом.

 

Насколько изощренно подобные профанации воздействуют на размягченные информационной жижей, не воспитанные настоящим «трудным» (по М.Цветаевой) чтением умы, насколько затрудняет или вовсе блокирует развитие художественного вкуса как у читающей, так и пишущей аудитории – сложно переоценить. Сетевая публикация по сути – то же предъявление себя читательской (причем очень многочисленной) аудитории, что и печатная публикация. С растущей популярностью литературных сайтов возникли и ныне являются очень востребованными многочисленные возможности «зацементировать» свой гений в печатной форме – издательства за вполне реальные деньги откорректируют, сверстают и опубликуют ваши нетленки желаемым тиражом, потешив алчущее самолюбие автора видом заветных томов в витринах магазинов. А это уже совершенно другой уровень взаимодействия с информационной матрицей.

 

Какую литературу и сколько ее мы получаем в итоге? Избыточность губительна сама по себе. Массовое производство убивает исконную прелесть отдельных вещей. Как эстетически и философски глубоки, как тонко и творчески точно сделаны фотографии ретро… Каждая – небольшое произведение искусства и целое явление уникального внутреннего мира автора и героя. И что такое фотография сейчас, в век массового цифрового производства? Лишнего кадра не жалко, щелкается с запасом – потом не нужное сотрем – и, благо, если стирается, а то ведь хранятся на хардах тысячи и тысячи мусорных фотографий, которые были, дай-то бог, один-два раза просмотрены.

 

Возвращаясь к присущей многим обывателям (лояльно настроенных к самиздатам) привычке выставлять свои некондиционные произведения без должного к ним взыскательного подхода на всеобщее обозрение с целью популяризации и продвижения – такая практика в целом представляется мне порочной. Коль скоро содержание, призванное отражать взгляды автора, либо его литературных героев, можно подвергнуть критике лишь по принципу: «сколько людей, столько и мнений», то есть, автор имеет право считать так и никак иначе, то над технической стороной (в данном случае сетевого) творчества, необходимо углубленно работать. Но и здесь, как и в любом деле, есть обратная сторона: зачастую в интернет-общении встречаются псевдоучителя, наскоро нахватавшиеся вершков и эйфорически решившие, что этого достаточно. По большому счету, только собственным трудом добытые и систематизированные знания могут сформировать у пишущего человека некую базовую платформу, которую на сетевой литературе ни при какой погоде не выстроишь. Далее уже внутренние нормы художественного текста, функции речевых средств в передаче его концептуального содержания, типичные черты индивидуально-авторского стиля.

 

Намеренно говорим сейчас не о бездарных и одержимых людях, обладаемых метроманиею или любым другим вербальным захлебом, но о людях, которым часто удается выстрадать и то и другое произведение и которые вопли души своей или кипение крови и избыток сил принимают за дар вдохновения. Разовьют ли в действительности эти люди в себе понимание прекрасного? Или в своих читателях? А ведь Муза, по словам Платона, «сама делает вдохновенными одних, а от этих тянется цепь других, одержимых божественным вдохновением»… В данном случае это, скорее, взаимокомфортный самообман, пустые пассы над пустыми свитками. Ни одна ролевая игра не даст нам истинных сверхспособностей, позволяющих одним жестом изменить мир, а лишь некоторым набором спецэффектов усиливает ощущение перспективы.

 

В это же самое время неуверенность самонадеянного начинающего художника — не что иное, как безудержная, нетерпеливая жажда преображения мира через свое непризнанное творчество, чтобы субъективная ценность стала объективной, общей и очевидной для мира и всего человечества. Начинающий автор, не лишенный напрочь амбиций самореализации, так или иначе, будет упорно хвататься за любой контактный маячок общественности, попутно оглядываясь: ну как там – не начал еще мир меняться под влиянием моего творчества?

 

Еще один важный момент: у каждого человека есть не только мировоззрение, но и мироощущение. Разница между этими понятиями ясна. Сумма наших эмоций, эмоциональный фонд личности, наряду с логическими рассуждениями и выводами, наряду с постоянной мыслительной работой, составляют содержание нравственного самосознания. И чем эмоциональный фонд богаче, тем богаче личность. В свою очередь, личность, знающая жизнь и вовсе не знающая искусства, более всего ценит романтизм и сентиментализм (это еще в лучшем случае) – жизнь в примитивных общепонятных формах в совокупности с утрированно острыми проявлениями чувств – индийское мелодраматическое кино, искусство примитивизма в примитивной форме.

 

В этом случае философия творчества не лелеет в реципиенте умения и потребности погружения в ее потенциальные толщи, преодолевая попутно дискомфорт сопротивления невежественного сознания и духа. Такое искусство бесполезно, как фонарик без батарейки в безлунную ночь, и рождает лишь привычку к небрежному поверхностному чтению, творческую деструктивность, намеренное, искусственное занижение планки «средней температуры по больнице».

 

Так круг досаднейшим образом замыкается. Намеренно сгущаю краски, чтобы связь между житейским опытом и восприятием литературы была понятней. Не только литературы – любого искусства. В итоге так ли благостна неприкосновенность свободы самовыражения, предлагаемая сегодня Глобальной сетью, и не подменено ли под сурдинку само понятие этой свободы – вседозволенностью? Не так уж и сложно спутать теплое с мягким при ловкой подаче… Быть может, иное благо – в молчании? Творчество по сути – есть аскеза. Оговоримся только, что все же это не аскетический подвиг самоусовершенствования: творчество предполагает забвение о личном совершенстве и жертву личности.

 

Что ж, автор-сочинитель данного опуса и сам по причине малограмотности не подлежит литературному суду. Полагать, что по резолюции совести художественно необразованные авторы-дилетанты вдруг сознательно перестанут публично выражать свою позицию в творчестве – утопия. Кто добровольно откажется от педалирования своего эго? И, в конце концов, талант в современном прогрессивном мире заслуживает быть замеченным и поощренным возможностью реального развития. Не для того ли изобретена виртуальность, чтобы воплощать реалии?

 

К тому же, надо признать, в наше время сложно уже представить себе автора без некоторого шлейфа публичности. Человек, его личность, психология, среда, вкусы, привязанности – чуть ли не самое интересное. Не существует писателя вне его быта, условий, в которых он живет. Сказано категорично. Поэтому будем говорить лишь о желательном знании, обогащающем нас, в конечном счете, некими обертонами. Усиливающем эстетическое удовлетворение. Это дополнение сетевые литературные площадки предоставляют нам с лихвой.

 

И все же на сегодняшний день наш читательский выбор уже почти полностью продиктован веяниями и модой сетературного происхождения. И если предлагается формировать литературную среду исключительно по принципу сетературных объединений с резко независимым от компетентного мнения внутренним цехом самопровозглашенных писателей, то лично я как читатель выступаю против этого. Ибо отстаивание права на жизнь каждого безыдейного, некондиционного продукта исступленного творчества – есть уничтожение, замалчивание, затаптывание действительно сильных, самостоятельных, оригинальных произведений. На литературных ресурсах это происходит постоянно, так что вопрос лишь в том, на чьей стороне играть. А играть действительно необходимо, ведь искусство, некогда родившееся из ритуальных игр и интеллектуальных состязаний, не может, и не должно быть категорически серьезным. Но относиться к этой игре стоит, в свою очередь, с полной серьезностью.