Влад Южаков

Иннокентий Палыч решительно поднялся со своего места за накрытым столом и постучал вилкой по графину с водкой. Наступила мертвая тишина. Хозяин дома решительно дернул пуговицу на покрасневшей шее, сдвинул галстук вбок, потупил взгляд, поднял хрустальную рюмку и начал тихо, но проникновенно говорить:

- Дорогие друзья… Товарищи! Сегодня мы собрались здесь по чрезвычайно печальному поводу… Ушла от нас наша дорогая, до глубины сердца близкая каждому Зинаида Петровна Эчпочмак-Бархударова… Все мы знали ее не только как непримиримого борца с пошлостью, беспринципностью, ложью и бытовым алкоголизмом, но и как прекрасную женщину, которая в любой, даже самой безнадежной ситуации, не полезет за словом в карман, даже себе во вред!

Иннокентий Палыч на секунду замолчал. Потом поднял глаза, полные слез:

- Нет! Никогда не забыть мне наших с ней виртуозных дискуссий! Сколько раз! О, сколько раз сталкивались мы с ней в словесных баталиях, когда я настаивал на том, что еще одна чекушка не повредит, а наоборот – только поможет моему здоровью, раскроет во мне новые таланты, позволит приобрести новые знания о жизни! И не было случая, чтобы она не убедила меня идти спать! Не всегда словесно, иногда с помощью сковороды, но она всегда была крайне убедительна! Всегда! И многим присутствующим здесь стоило бы у нее поучиться принципиальности, твердости, мужеству!

Иннокентий Палыч резко тряхнул головой. Редкий чубчик его взметнулся и прилип к потной лысине.

- А этот поединок с Эльвирой Самуиловной Ухогорлонос, которую Зинаида Петровна застала на нашей кухне в приподнятом настроении и одном чулке! Насколько метафоричными были подобранные эпитеты! Насколько прямыми и недвусмысленными были заданные вопросы! Насколько крепкими и острыми были наманикюренные ногти! И это несмотря на принципиально разные весовые категории! О, это было душераздирающее зрелище… Зинаида Петровна наехала на Эльвиру Самуиловну как танк на консервную банку! Она разорвала ее как бобик грелку! Она разделалась с ней как…

Иннокентий Палыч на секунду затих, уронив набежавшую слезу в антрекот. Потом взорвался эмоциями с новой силой:

-Что?! Что вы можете знать о ней?! О той, что безвременно покинула нас?! Вы – сухие, черствые, бесчувственные потребители, не знающие стыда!!! Как обеднел, как скукожился мир без ее доброго слова, светлой улыбки, крепкой затрещины! Она ушла от нас! Ушла с вашего молчаливого согласия! Ушла, потому что среди вас не нашлось никого, кто сказал бы в ее адрес простое доброе слово, кто остановил бы ее!

В гробовой тишине послышался шум сливного бачка. Через секунду у праздничного стола появилась улыбающаяся Зиночка. Не убирая искусственной улыбки с лица, она громко включила музыку, резким движением усадила Иннокентия Палыча, на место, вырвала рюмку из его руки и агрессивно зашептала в ухо:

-Что ты здесь плел, подонок?! Если опять про эту рыжую сучку Эльвирку, я тебя просто придушу… Ну, молись, Кеша, на гостей, чтобы подольше задержались – кончилось мое терпение, теперь тебе точно несдобровать… И когда ты, тварь, успел накидаться?! Ты же трезвым был как стекло, когда я выходила!