Марина Трофимова

Она ехала в такси по ночному городу. Улицы были полупусты и явно отдыхали после суматохи ушедшего в никуда дня. Окна в домах горели ровным, спокойным светом. Там, за шторами, по разным причинам не спали люди. Радость или беда, счастье или разочарование, любовь или ненависть не давали им потушить свет и встретить новое утро, окунувшись в сновидения? Как знать…

Вот и она не спала. Слёзы катились по её щекам, а потом она и вовсе не могла сдерживать рыдания.

- У вас что-то случилось? – спросил таксист ровным голосом, в котором, впрочем, было и немного сочувствия. Думаю, найдётся мало людей, которые равнодушно смотрели бы на молоденькую девушку, льющую слёзы в ночном такси.

- У меня просто умерла мама, - ответила она, не понимая, зачем произнесла это слово - «просто». «Просто сломался каблук», «просто убежала каша», «просто ушёл муж» - мы слышим такое каждый день, понимая, что всё это – мелочи жизни и никому нет до них дела. Даже не так: ПРОСТО посторонние воспринимают твои проблемы ровно, спокойно, без суеты. И даже пытаются читать нравоучения: подумаешь, а вот у меня было…

Для неравнодушного таксиста её мама была даже не чужой мамой, а наверняка ПРОСТО пожилой женщиной, может, больной или ПРОСТО отжившей свой век. Разве не все мы так думаем в подобном случае? Она знала, что незнакомый парень не начнёт доставать платок и утирать слёзы, не будет искать слова утешения, от которых ей только больнее, и поэтому повторила:

- У меня умерла мама…

Уже без «просто». Она словно привыкала к этим словам. Пока только к словам, потому что поверить в то, что больше нет самого близкого человека, было чудовищно невозможно.

Таксист оправдал её надежды.

- Сочувствую, - только и произнёс он.

Всюду мелькали огоньки, высвечивая чьи-то слёзы и улыбки, но нам то не видимо и неведомо. Город спал и не спал, он просто жил своей ночной жизнью. Ей вдруг стала неловко за свою несдержанность. Ещё минуту назад она была благодарна таксисту за то, что не знает его, что может доверить ему свою боль на эти несколько минут, а теперь она сказала:

- Извините.

- Что вы, что вы,- начал он торопливо. Господи, он почти разочаровал её! Он ответил ей таким тоном, за которым могло следовать очередное утешение. Но она ошиблась.

- Я сегодня же позвоню своей маме, - неожиданно закончил он тихо. Оставшуюся дорогу ехали молча.

Девушка расплатилась, вышла на заснеженную улицу, поправила шарф. Провела ладошкой по щеке – она была сухой. Теперь уже вечная боль, сдавившая грудь, никуда не ушла…

А рано утром, когда первые зимние лучи солнца ещё не успели пробить себе дорог к сонным застывшим улицам, в квартире пенсионерки Сосновской раздался долгожданный телефонный звонок:

- Здравствуй, мама, ну как ты там?