Колесников Валентин

Тайна старинного портрета

 

Аннотация

 

Формирование характера зависит от окружения в которой рождается и живет человек. Автор на собственном опыте постарался рассказать, как происходила его жизнь в сельском социуме с ранних лет, взросление и формирование характера в разных жизненных ситуациях, от детского садика, школьных лет и в период учебы в авиационном институте.

 

Синопсис

 

В темном свете Щурь успел схватить бриллиант, запустить пустую шкатулку в Виктора Стельмаха. Тот выронил фонарь из рук. Щурь в темноте, через двери веранды скрылся и огородами устремился к парку. За ним бросилась погоня, но преследователи потеряли беглеца из виду, Петру Петровичу удалось скрыться. Он прекрасно понимал, что рано или поздно его задержат правоохранительные органы, и, добравшись до старинной водонапорной башни, хорошо сохранившегося сооружения со времен сахарозаводчика Терещенко, построившего это сооружение, взобрался по внутренней лестнице башни на самый верх, и там спрятал в укромном месте, дипломатический паспорт с визой в Штаты, бриллиант и значительную сумму в долларах США. Утром он явился сам в участок и сдался властям. Валентину стала известна подлинная история из личного дела заключенного, из чего он сделал вывод, что лучшего хранилища для бриллианта преступнику не найти. После службы в армии, Валентин возвращается к себе в родной поселок Шпитьки, в свой дом. Сделав несколько попыток по розыску клада, облазив все закоулки в башне, он ничего не смог обнаружить, пока не подвернулась неожиданная случайность. ..

.

Жанры и теги: Детективное расследование, Диверсанты, Любовное фэнтези, Опасные приключения, Первая любовь, Самиздат, Современная русская литература, Шпионские детективы

Возрастное ограничение: 16+; Дата выхода на Литрес:17 сентября 2024; Дата написания: 17 сентября 2024.

Объем: 170 стр. 1 иллюстрация Правообладатель: Автор

 

Книга 1. Безответная Любовь

 

Персонажи их имена и фамилии вымышлены, что предусмотрено автором, так как истории списаны из жизненных ситуаций, совпадения имен в изложении случайны....

 

Пролог

 

В мглистой синеве безоблачного неба медленно, расправив крылья, парит высоко над землей сокол. Зоркому глазу птицы открываются бескрайние просторы расстеленной внизу равнины. Глубокая морщиня оврага тянется внизу с востока на запад, разрезая разноцветный покров обработанных полей и тянется до небольшой возвышенности, на которой в синем серпантине просматриваются крыши домов и купол старинной церкви. Там село Шпитьки, в котором располагается колхоз миллионер «Большевик», а пространство полей — это угодья колхоза. Южнее морщинистого оврага лесополоса из разных видов деревьев, прикрывающая густой зеленой листвой возделанные поля от выветривания почвы южными жаркими ветрами. А с севера от Шпитек тянутся до самого горизонта сосновые леса, между ними сверкают на солнце небольшими заплатами на зеленом фоне лесных крон небольшие и кажущие с высоты птичьего полета осколки разбитых зеркал озера. Волнистые старицы, сплошь укрытые пахучими травами с полевыми цветами, и спрятавшимися в их густой поросли птичьими выводками. В прохладной тени сосен и елей можно встретить зайца, в ветках бесшумно, одетые в рыжие шубки, хозяйничают белки. Часто на лесных просеках встречается лось, и подчас можно увидеть дикого кабана. Среди лесов располагается хутор Лесное, а ближе к Брест-Литовскому тракту село Бузовая, примыкая к шоссе тянущегося из Киева в сторону Житомира и далее на запад, с белесыми, красными и серыми кровлями домов. Со всех сторон к селу подступают леса. И только южнее, длинною километра с два тянется лесная просека, по которой вьется дорога, соединяющая хутор Лесное с равниной. Эта выложенная брущаткой дорога от шоссе ведет к селу Шпитьки до улицы Центральная. В нежной, прозрачной голубизне летнего пространства, над хлебами разносится трель жаворонка. Его трепетное пение не умолкает не на минуту и сливается в единый хор летнего оркестра, стрекочущего в душистых травах равнины. Покой и мир царит над землей, и только изредка черная тень сокола мелькнет по залитой солнцем равнине, предупреждая жителей полевых и лесных просторов о смертельной охоте ее хозяина.

 

Глава 1. Депутат

 

В воздухе стоял пряный аромат трав. Легкий ветерок, чуть, чуть касаясь, ворошил верхушки высокой сочной травы. Перебирал листики на стеблах, и от этого казалось, что травинки шепчутся между собой о сказочном заветном таинственном, спрятанном в их непроходимых чащах. Вот бы залезть туда, в зелень этих «джунглей», стать хотя бы на мгновение таким как труженик муравей, помочь перетащить муравью «большущую» в три его роста стеблину. Затем влезть по скользкому блистающему, словно лакированная жердь, стеблю к роскошному цветку клевера и вкушать вместе с пчелой нектар. Вдруг с басовитым жужжанием казалось не от куда возник над цветком черным комочком мохнатый шмель. Закружил над цветком клевера, как бы прицеливаясь на розоватый бархат бутона. И вот уже деловито, с легкостью передвигая неуклюжее кудлатое тело от кувшинки к кувшинке цветка, с наслаждением вкушает сладость нектара и не видит, что за шмелем наблюдает внимательный взгляд, с любопытством за его шмелиным завтраком. Да и как тут увидишь, когда глазами мальчишки смотрит само небо, такие они синие-синие, или это шмелю чудятся два синие цветка, что повернули к нему свои цветочные головки под легким вздохом лета. Русая голова мальчика, замерла в зарослях разнотравья, заколдованная увиденным таинством природы. Широко открытые глаза смотрят на нетронутую красоту трав, на суету озабоченных насекомых, на деревья старого колхозного сада и внезапно встречаются с небом. Мальчик прилег на спину. Ему хотелось взлететь журавлем в синий бескрайний простор, взглянуть с высоты на родное село Шпитьки, на сад, в котором он сейчас лежит, на пасеку, на старинный парк, на свой дом, что стоит вот тут рядом, лишь перелезть через забор и перейти дорогу. Солнце тем временем поднимается все выше и выше. Утренние краски постепенно теряют свой сверкающий разноцветьем оттенок, превращаясь в блеклые и тусклые тона. День запылал жарким дыханием, прохладу спрятав в тенистые места под фруктовые деревья сада и липы старинного парка. В эту обеденную пору на солнце становилось невыносимо от жарких его лучей и лежать уже в духоте трав, где расположилась по-хозяйски жара не было мочи. С неохотой, оторвавшись от приютившей утренней прохлады на зеленом пахучем травяном ковре, мальчишка поднялся и медленно побрел по мякоти трав в сторону хозяйского домика пасеки. Стройные ряды ульев с обтекаемой крышей, аккуратными рядами расставлены по огороженной территории забором из длинных двух жердей по периметру, прикрепленных к столбикам. Мальчишка перемахнул через эту незамысловатую ограду и по протоптанной пасечником тропинке мимо гудящих пчелами улей, подошел к окну хозяйственного домика. Пчелы не нападали на пришельца, было для них понятным по их ведомым знакам, что этот малыш свой среди пчелиных семей. Деловито парнишка заглянул в окно домика. Сквозь стекло большого окна на дощатый пол подал сноп солнечного света, оставляя отпечаток аккуратных квадратов оконной рамы с шевелящимися на полу тенями листвы. В притул к подоконнику приставлен стол, выполняющий роль одновременно и стола, и для столярных работ верстака. За столом-верстаком сидит пожилой мужчина. Он держит в руках толстую книгу и внимательно читает сквозь спущенные на нос круглые очки. Шаги мальчишки заставили мужчину оторваться от чтения и посмотреть на дверь. На пороге появился русый мальчишка и сразу ощутил смолистый терпкий запах свежей сосновой стружки, смешанной с пряным ароматом пчелиного воска, который исходит от рамок, навешанных на стенах комнаты. Обстановку подсобки пасечника дополняла печка, выложенная до самого потолка. В углу размещена центрифуга с отполированной металлической ручкой, за которую, наверняка надо крутить, чтобы под напором центробежных сил выплескивался из сот мед на стенки центрифуги, стекая по ним вниз в сборный сосуд для меда.

- Здравствуйте дедушка! – поздоровался мальчишка.

- А, это ты Валик, ну заходи, заходи, - сказал пасечник добрым мягким голосом.

- Дедушка, а пчел пора уже смотреть?

- Так, уж росы сошли, надо было ранше прийти, сынок. – Настоятельно заметил пасечник.

- Да я и так рано пришел. – оправдался мальчишка.

- Ну, ничего, - хитро улыбаясь сказал дедушка, - а я тебе тут меда приготовил.

Пасечник кряхтя поднялся с табуретки, подошел к центрифуге и вынул рамку с наполненными сотами меда. Отрезал острым, как бритва специальным для этого ножом, аккуратный и большой кусок сот, сказал:

- Бери кружку и набирай быстрее воды из ведра. – Кладя сочный кусок сот мальчику на салфетку возле кружки.

Валик, взяв со стола тяжелую медную кружку, зачерпнул из ведра холодной чистой родниковой воды, взял сочные соты и с аппетитом откусил. Мед таял во рту и был на много вкуснее за того меда, который надо было просто черпать просто ложкой с посуды. Мальчик вынимал со рта собранные из откусанного куска сот аккуратные жеванные кусочки и складывал в ведро, куда старик собирал разные куски воска, для того чтобы сплавить в достаточные восковые слитки и поменять их на восковые пластины в виде заставок рамок в ульях, с заранее сделанной разметкой шестигранниками для будущих пчелиных сот. Наевшись меда, мальчишка делал два, три глотка воды и снова ощущал медовый голод. И так, вкушая, малыш ел и ел до тех пор, пока старик не сказал:

- Ану покажи живот?

Мальчишка задрал высоко рубашонку и демонстрируя живот, почему-то ставший вздутым, и круглым, твердым как барабан.

- Ого?! – вопросительно глядя на гостя, сказал, - Так тут уже мед стал выходить? – ощупав вздутие шершавой ладонью. Не хорошие мысли зароились в голове малыша:

«А может я объелся и у меня стался заворот кишок?!» С тревогой хотелось спросить у старика об этом, но смелости не хватило, и вместо этого решил отвлечь пасечника от и себя от этой затеи вопросом:

- Дедушка, а, что это у вас такая кружка необычная, как великанский обрезанный охотничий патрон из меди?

- Почему не обычная? – старик взял в руки кружку и стал рассматривать, поднеся ближе к глазам.

- Ну такая вот, как и маленькая, а тяжеленная? – в глазах у пасечника засветилось вместе с улыбкой любопытство, и малыш решил продолжить, - Вот у нас кружка и большая, и одновременно легкая?

- Ну так-то ж у вас, а то у нас, - пасечник взял со стола толстую книгу, углубился в чтение. Мальчик рассматривал книгу, исписанную коричневыми старинными буквами на прочной желтоватой бумаге в старинном кожаном переплете с потрескавшейся кожаной обложкой некогда инкрустированной драгоценными камнями, с кожей выдранными с из мест крепления, но обложка оставалась еще целой и прочной со следами красной краски на ней. Старик давал понять, что разговор окончен, но малышу хотелось поговорить еще и он продолжал, задавать свои вопросы:

- А, что это вы читаете? – с любопытным азартом спросил старика.

- Что, что читаю? Э-э, это тебе сынок еще рано знать. – Пасечник закрыл книгу и положил ее на край стола. Потом поднялся с табуретки, внимательно разглядывая начерченные карандашом под линейку прямые линии на подоконнике. Тень от рамы окна в это время совпала с одной из линий. Удовлетворенно крякнув, старик сказал:

- Ну от уже и домой пора собираться?

Мальчику стало жаль того, что пасечник почему-то не пожелал с ним разговаривать, пугает его чрезмерным аппетитом к меду, который вышел уже на поверхность, как бы появляясь на животе. Валик наконец-то понял, что ему пора уже идти и не ждать того, что скажет пасечник, и он быстро, не прощаясь, сиганул за дверь подсобки....Продолжение по ссылке приведенной автором в отзыве.

 

Книга 2. Алмаз «Елена»

 

Эта криминальная история уводит в круговерть современных и исторических событий местности в которой некогда проживал автор в юности. Действующие лица их имена вымышлены, совпадения по тексту случайны, повествование ведется от автора…

 

Глава 1

 

История начинается с загородного дома. Дом этот принадлежал матери Валентина, женщине шестидесяти лет. Она жила одна в занимаемой ею комнатке с двумя окнами, а две других были пусты, если не считать мебели. Одна из комнат служила кухней. Там, стояла газовая плита. Старый, покосившейся стол, устланный клеенкой. И добротная русская печь. В печи, когда была жива его бабушка, готовилась бабушкой вкусные блюда, а теперь, когда бабушки не стало, мать изредка пекла пироги, или тушила, что ни будь в печи. Жизнь матери была малоинтересной. В тридцать лет она вышла замуж за не любимого человека и, заимев ребенка, развелась с мужем. В положенный срок у нее родился мальчик. При этом Ольга Андреевна, мать мальчика, часто слышала от своей дочери, бабушки младенца, упреки на этот счет; «Была бы утопила дитя в нужнику, то й не мучилась бы!» Мальчик рос тихим замкнутым и застенчивым, с удивительно выразительными, красивыми и пытливыми глазами, смотрящими на мир добрым приветливым взглядом. Друзей у него не было. Целыми днями он пропадал на колхозной пасеке, которая находилась напротив дома, где жил Валик, так звали мальчика, он водил дружбу с дьячком сельской церкви, который работал одновременно пасечником и отличался мягким добрым характером. Пасечник рассказывал Валику о разных далеких странах, о тропиках и таинственных островах, и о пиратах, и ни слова не говорил о Боге. А малышу было любопытно и интересно, хотелось узнать, почему же он такой, не похожий на других сельских жителей, особенно не похож на набожного дьячка, все же добросовестно всегда отпевает свою службу в хоре певчих старушек, а иногда даже читает проповеди по поручению священника. Это любопытство и побудило Валика, однажды спросить у колхозного пасечника об этом:

- Федось Кузьмич, - так его звали, - скажите, пожалуйста, почему вы работаете в церкви?

- Сынок, я уже стар, и мне нужно чем-то заниматься, - отвечал старик.

- А моя бабушка говорит, что вы святой человек.

- Да, для бабушки я может и святой, а для тебя самый обыкновенный. Ну, да, впрочем, когда ты немного подрастешь, я тебе скажу, почему служу в церкви. А сейчас расти. - И с этими словами он отрезал кусок сочных сот из ровных шестигранных окошек, с которых, сочился мед. Ставил большую тяжелую медную кружку с прохладной родниковой водой, и малыш принимался с аппетитом откусывать медовые ломтики сот жевать во рту, добывая из восковых пчелиных кладовочек сладкий и вкусный мед, и запивать водой из медной кружки. Школьные каникулы. Валик, перешел в шестой класс, и, как всегда, проводил время со своим единственным другом Федосем Кузьмичом, здорово постаревшим. В домике для зимовки ульев, сидел на табурете седой пасечник. Его морщинистое лицо говорило о преклонных годах. Рядом стоял с ним уже школьник шестого класса Валик. У него от рождения был прямой нос, черные волосы, темные брови и глаза большие серо-голубые, внимательно смотрели на Федося Кузьмовича.

- Я стар уже. Проклятый ревматизм и сахарная болезнь, вконец измучили меня. Я чувствую, что скоро умру.

- Что Вы Федось Кузьмович, нельзя так говорить. Мне бабушка сказала, что Вы еще не старый. Что Вам всего шестьдесят семь лет.

- Нет, сынок, уже скоро конец. Я уже не пою в церкви. И с трудом хожу на работу. Ну, да ладно об этом. Хочу открыть тебе свою тайну, которая заставила меня петь в церковном хоре. Слушай Валик внимательно и запоминай. Это случилось еще до революции. Я учился в Киевской духовной семинарии и за вольнодумство был исключен с последнего курса. Без средств, голодный, без куска хлеба я уехал в Одессу с целью наняться на какое-нибудь судно. В Одессе мне повезло. Я был зачислен на рыбачий барк «Святой Владимир». Команда судна состояла из разного люда сомнительной репутации, но капитан не очень интересовался прошлым подчиненных и набрал быстро команду на свой выигранный в карты барк. И как только людей стало достаточно, судно вышло в море. Выдался ясный день. Крик чаек да всплески воды о борта, вот и все, пожалуй, голоса мирного моря. Капитан, отплыв на десять миль от порта приказал сбросить сети. Сети расставили. Все трудились не покладая рук, помня о том, что удача принесет сытую еду и одежду, и теплый кров на берегу, о котором мечтал каждый из нас. Спустя несколько часов, стали поднимать старые сети на барк. Сети шли тяжело и медленно. По всему чувствовалась богатая удача. Но, каково было наше разочарование, когда вместо рыбы показались, какие-то покрыты ракушечником, бревна. Капитан выругался и приказал поднять сети, отремонтировать и немедленно сбросить снова, и добавил:

«Без улова не вернемся, шаланды вам в рыло!». Когда подняли сети и вывалили на палубу содержимое, я заметил в куче хлама и ила, горлышко, заплывшей грязью бутылки. Никто не заметил ее. Все были заняты сетями. Не заметно от команды я взял бутылку спрятал за пазуху. Уже в двенадцатом часу ночи сети потащили во второй раз. Тяжелый серебристый шар полных рыбой сетей, вывалился на палубу. Улова хватило на всех. Я, наконец, смог купить себе рыбацкую одежду, выходные брюки. А капитан купил новые хорошие сети. Уже на берегу, убедившись, что нет никого по близости я открыл бутылку. Там с почерневшей от времени бумаги, смотрел еле различимый женский портрет. А на другой стороне был изображен план какой-то церкви с плохо различимой надписью на славянском языке. Все же в каюте, под свет свечи, я различил надпись. Там значилось: «Храм сей Божий, заложен лета тысяча семисотого года в честь избранницы моей жены и матери детей моих Елены». Граф Пичугов Сергей Данилович обладатель алмазного рудника в земле Якутской. И еще следовала приписка: «В месте, указанном крестом, покоится на вечные времена алмаз «Елена» величиною с грецкий орех помещен в день основания храма Божьего».

- А, где находиться этот храм? - спросил Валик.

- Я и сам не знал долгое время. Много времени я потратил на поиски. И вот остановился на нашей церкви. Графом Пичуговым, инженером строителем и обладателем алмазных копей, дарованных ему царем, за хорошую работу, было построено по его же проекту около ста церквей. В которой из них спрятан алмаз я и пытался выяснить, и только здесь на семидесятой церкви мне удалось увидеть символический крестик, изображенный точно, таким как на чертеже. Но богатства мне уже были не к чему, поэтому я и остался жить здесь и служить церковным дьячком. Заявлять властям мне не хотелось, не хотелось расставаться со своей когда-то бывшей такой заманчивой целью, вдруг разбогатеть. - Федось Кузьмович, задумчиво посмотрел в окно, затем сказал со вздохом, - Ну вот и все. А вот и этот портрет жены инженера, и чертеж. - Старик, кряхтя достал из металлического ящика сверток завернутый в тряпицу. Развернул и расправил женский портрет, изображенный масляными красками. Необычайно красивое лицо с большими зелеными глазами и золотистыми кудрями, ниспадающими до плеч, так удачно обрамлявших правильный овал лица.

- Смотри сюда! - указывая пальцем на еле различимый крест на плане церкви, сказал Федось Кузьмович, - Вот это место. Крест указывает на фундамент, он выложен на стене при входе в церковь из другого сорта кирпича еле различимого по цвету от основной кладки. А стрелка, нарисованная синей краской, указывает вниз.

- Да, вижу.

- Ты возьми этот план. А, алмаз пускай станет твоим, когда я умру. А пока не говори никому о его существовании.

- Хорошо, это будет нашей с вами тайной! – взволнованно ответил школьник.

Прошло время. Колесников Валентин Альбертович, окончил школу и уехал на учебу в другой город. А матери оставил старинный портрет женщины, заботливо вставленный в рамку и прикреплен на стену в его комнате, где все это время жил. Перед отъездом, зашел проститься со своим старым другом Федосем Кузьмовичем. Старик был уже совсем слаб, лежал в кровати у себя в доме, состоящем из одной единственной комнаты, она же и кухня, и спальня с печкой. Возле печки постоянно копошилась крохотная старушонка, жена Федося Кузьмовича, Елизавета Петровна. Под потолком комнаты по всему ее периметру в два ряда висели красивые иконы, изображавшие разных святых и эпизоды с их святой жизни.... Продолжение по ссылке в отзыве.