Колос Николай

ПЕРЕКРЁСТКИ. Книга вторая

Глава 17/39. Поиск длиной в человеческую жизнь!

 

Если в Одессе в 1914 году насчитывалось по разным данным больше миллиона жителей, то уже в 1915 и 1916 годах туда устремились беженцы из польских и прибалтийских российских губерний, из Галиции, Западной Волыни, Западной Белоруссии. Кто там их будет считать? – Зачем они туда бежали – другой вопрос! Ясно же – не от хорошей жизни! И ясно, что в Одессе, предположительно, жизнь казалась им немного слаще! А там – как карта ляжет! Прибежали – а жизнь ещё хуже, яма ещё глубже! Но уже нет ни средств, ни сил передвигаться дальше. Приходилось цепляться когтями, у кого они есть! – А нет – уходить на дно! Что такое дно – мы знаем. Это когда падать ниже некуда … Всё! Дорога кончилась! – Ниже – только кладбище! Кто же во цвете лет захочет для себя такой «триумфальный» конец?! – Только сумасшедший! – Были и такие … Но большинство усваивали прижившийся к городу постулат: «Одесса – мама!». Под покровительство этой мамы и приживались «Дети её!», зная, что всякая мама любит детей своих … любой масти, любого дарования ... и не выдаст их!

Поэтому, даже отдельно взятая мама, торгующая на рынке, не очень возмущалась, если «дитё» утащило килограммовую кефаль, или, если оно из небрежно закрытого кармана уводило под свою юрисдикцию не слишком полный кошелёк! «Гляди в оба»! – говорили в таких случаях! Одесситы чувствовали – небольшой убыток! А раз так – то и не за чем рвать на себе волосы! – Пусть растут в тех же местах … И ещё – раз так, то Одесса на самом деле была городом привлекательным, притягательным, но … без фильтра! – Хоть по суше , хоть по морю – ворота широко открытые! Однако, это не умаляло Одессу! Наоборот – такие города растут, как на дрожжах, совершенствуются, напрочь отметая временем всё ненужное от их огранки! – Через век посмотришь – грани как отполированные! Если не случается, что узда под хвост! – Тогда приходит беда и ... граней как не бывало!

Когда осенью 1916 года, в Одесский порт прибыл из Пе Де Кале «Император Пётр Великий», грани были подпорченные войной, но ещё блистали! И Одесса процветала всеми цветами радуги от ультрафиолетовой – положительной, до инфракрасной запредельно отрицательной! – Война же!

Под осень, уходя от холодных дождей, прибывали до Одессы воры всех мастей! От малых до великих! Я сказал не для осуждения! – Упомянул только как одно из явлений человеческого бытия! А кто сказал, что в общечеловеческом масштабе, если не брать духовную сторону вопроса, а только материальную – то воровство, если воруется не для кубышки, а чтоб продержать своё тело в процессе называемом – жизнь, явление отрицательное?! Наоборот – этот процесс в общем играет положительную роль! Если украл чтоб покушать – то повышается здоровая и нужная нагрузка на производительные силы, а они всегда дают желаемый результат и надбавку к зарплате производителя. Производимая ими продукция должна употребляться! Желательно всем обществом! Иначе – каюк! Стагнация! – Такому круговороту нужно давать дорогу! Замените слово «воровство» другим словом! …

Упомянутое явление важное, но не главное … Главное вот в чём: какой-то голодный украл булочку, чтобы съесть её … и пошло – поехало! Все кричат «Ура!» – Сработало! Этого то ведь и ждали – Задействован милиционер, следователь, прокурор, судья, адвокат, тюремный надзиратель, потом лагерный надзиратель, конвоиры вагонные, конвоиры на вышках, тюрьма, лагерь, крючкотворцы документов после его освобождения, и так дальше! – Стройное нагромождение правовой машины. Оно задавит всех, чтоб дать хлеб с маслом избранным! – А представьте, что голодному человеку булочку дали просто так! Бесплатно! Ещё пожелали приятного аппетита … из человеческого побуждения – И только потому, что тот, другой оказался вдруг голоден! – Не важно по какой причине! Тогда вся стройная правовая, но однобокая пирамида рухнет за ненадобностью! – Да кто же до такого допустить может!!! – Его съедят с потрохами!!! – Вот так … Правоохранительный департамент сам способствует рождению правонарушений, чтоб было за что наказывать. Это в малом. Это с булочкой! В большом тоже самое! – Понимают все!

Чтобы дать старт такому роду рассуждений, я объяснюсь в следующих главах о скрытой от глаз практике. Потому, что «Воруют все!». Даже я сейчас у небольшого числа читателей украл их время! Может меня просто остановят?.. Тем, что не будут читать! Никто!

И так – «Император Пётр Великий» прибыл в одесский порт. В конгломерат грозных на всякий лад законов, с маленькими, но обширными подзаконными актами беззакония, где всё кишело разными красками, разными наречиями и разными нравами! Здесь каждый отстаивал правоту свою!.. И бесправия других! Такой пока мир, а мы здесь что-то пишем!.. О чём-то рассуждаем!.. Но если посмотреть с точки зрения скоротечности человеческой жизни, то наше рассуждение просто плевок! Оно ломаного гроша не стоит! И всё что я описал здесь – налёт мешающий с наслаждением дойти до своего главного финиша! Вы знаете – о чём я ...

Тем не менее Ольгу и Букрата уже ждала карета запряжённая тройкой лошадей, чтоб довезти до железнодорожного вокзала. Там их ждал отдельный, именно для них зафрахтованный вагон. Потом его прицепят к поезду следующему до Ростова. – Их ждали! Многих не ждали – а их ждали! Судьба так распорядилась, что именно для них был зафрахтован отдельный просторный вагон! В нём была своя кухня, свой туалет, ванная комната, общий зал, две отдельные спальни, и ненавязчивый обслуживающий персонал. Казалось, что его и нет, этого персонала – всё делается по щучьему велению! Другие ехали в тесноте, в вагонах пропахших рыбой и другой антисанитарии! А они – нет! Каждый из этих двух, как многие, был очень порядочный и хороший человек, но судьба так распорядилась, что они выделились из общей массы! За что? – Может это был аванс за другие грядущие дела? – Посмотрим! Но, эти двое, как бы и не замечали такого выделения! Всё было, на их взгляд, в порядке вещей! И они принимали все блага дарованные жизнью, как законно оплаченный товар! Не важно кем!.. Пока они пьют чай, смотрят через окно на суету вокзальной жизни и молчат каждый о своём! Но, скажем честно – им не хочется быть в общем вагоне … Здесь комфортней … За счёт кого или чего – тоже не важно! Так выпала карта … – Самое удобоваримое объяснение!

Первый заговорил Букрат, когда показалось, что молчать невозможно … нетерпимо!

– А знаешь, Ольга … – он споткнулся и замолчал.

– Ну говори, я слушаю тебя … – Букрат махнул рукой и сказал –

– Зайду в свою спальню, что-то нездоровится … ты сиди, я полежу минут десять и прийду допивать чай …

– Хорошо …

Но он не пришёл и через час. Ольга заволновалась, подошла к его двери и постучала …

– Я знаю это ты, Ольга, я сейчас выйду – послышалось из купе. Ольга вернулась в зал и заказала обед. Вновь оба сидели против друг друга и боялись заглянуть друг другу в глаза. Было впервые, что они оказались одни с глазу на глаз. Четыре месяца ведь были рядом, но там присутствовали и другие люди. Было легче … а сейчас … нужно как-то объясниться. Ольга чувствовала его затруднение и взяла эту тяжесть на себя.

– А я вот ... вышивала кисет, но его продолжила вышивать твоя дочь Наташа и кажется подарила своей первой неудачной любви. Интересно, жив ли он – кисет?

– Я помню. С кисетом метаморфоза. И не объяснить …

– Может постараешься.

– Я знаю, что я его выиграл у казака Петра. Потом он вновь потерялся и когда я, к счастью временно, посетил Тот Свет, а я там был! То проиграл его Дьяволу, именно так я помню. Наверно потому и вернулся вновь на нашу грешную Землю ...Теперь я весь в долгах … перед всеми

– Звучит как фантазия … Нет не перед всеми … Ты мне подарил дочь … Это большой подарок и мне ты ничего не должен. Плюс все двадцать лет я горела тобой, я ждала тебя, я мнила тебя, бредила тобой, жила с тобой и сколько было моих сил сжигала в горниле своей жизни любовь к тебе! Я тебе всё это рассказывала при нашей первой встречи после долгой разлуки … и я надеялась, что сердце и душа будут рожать любовное пламя, но ... я заставляла себя так думать … а почувствовала что после того огня и долго тлеющих углей остался лишь холодный пепел. Если ты готов греться на холодном уже побелевшем пепле, то вот она я … я пожертвую собой. Хотя кажется ... такой разговор у нас был.

– Нет, Ольга, ты оказалась смелее меня. Я хотел сказать тоже самое, может только не в тех выражениях … Спасибо тебе. Ты меня выручила! Но если тебе нужна будет хоть маленькая помощь, то во всех ситуациях я не пожалею своей жизни, чтоб оказать тебе её.

– Спасибо, дорогой, мне стало на душе очень легко. –

– Мне тоже. И я думаю что пережив всё … а ведь я тоже все двадцать лет искал тебя … именно тебя ... поэтому лишился ноги и глаза … и ...что пережив всё, мы больше чем брат и сестра, больше чем муж и жена – это какое то сугубо новое родство необъяснимое и не всеми достижимое! Дай твою руку я поцелую … –

Ольга подала ему руку. Он поцеловав, не почувствовав трепет.

На душе ни у кого не было покоя. Что-то, плохо ещё дошедшее, необъяснимое терзало их души. Они объяснились, они поняли друг друга, но почему-то казалось, что оба искупались в грязной луже, и хотелось скорее под чистый тёплый душ. Или скорее стать под прохладный чистый природный источник, и хлебнуть, из него целебной воды, да бы внутри не горело, не жгло, мало ещё объяснимое. Но большое, давящее, и в то же время сулящее неизвестность, но кажется какую-то радостную. На старой выветренной золе появилась чуть заметная искра совсем другого огня ... не сжигающего, но греющего.

На вокзале в Одессе и Букрат и Ольга набрали новых газет и просматривали одесские и всероссийские новости.

Букрат полулежал на диване и «проглатывал» крупные газетные заголовки, иногда «запивая» их более мелким типографским шрифтом. – «В уязвимой одесской бухте создавались минные поля. На них и подорвались российские теплоходы «Ялта» и «Казбек»! – Кошмар! Одесса перестроилась на промышленные рельсы и работали на войну такие авиастроительные заводы как «Анатра-Д», «Анадис», «Хиони-4» и уже изготовили для войны более тысячи самолётов. Одесская военная авиашкола готовила более 100 боевых лётчиков в год! Организовались такие заводы как «Шрапнель», «Снаряд», «Граната». Положение в это время было тяжёлое! С появлением заводов появилось и революционное движение, как из подворотни вылезло много подстрекателей, хотя господин Троцкий, главный подстрекатель удрал то ли за границу, то ли его всё таки скрутили и отправили в ссылку. Корреспонденты терялись в догадках. Однако одесский оперный давал очередные спектакли … «Кто плачет – кто скачет!» подумал Букрат. Ужасы войны он знал. Испытал на себе. А поезд всё дальше уносил его от военных действий – вглубь России, но тоже уже заряженной революцией … Однако, чувствовалось, что Одесса в огромном большинстве своём чтит царя, и желает ему победы, хотя и переживает не самые лёгкие полуголодные времена!

В Ростове Ольгу и Букрата встретили две кареты на всякий случай. В Старочеркасск Букрат ехать отказался, ссылаясь на то, что осталась старая мать и всё хозяйство в подвешенном состоянии. Сел в другую карету. Оказалось, что для него в сопровождение до самой Кабарды было выделено полковником Дончаком четыре конных казака в полном вооружении и с подорожной, с указанием пунктов ночлега. Букрату предстояло ещё преодолеть пятьсот километров.

С предыдущей главы мы знаем, что с хозяйством полковника Букрата было всё в порядке, ещё оно и приумножено как по щучьему велению! Он сразу понял и почувствовал почему у него так ныло сердце, и оно, сердце его, рвалось на родину! Нежданно – негаданно на пороге его дома, хозяина дома, с улыбкой на устах и с любовью в сердце встретила ... теперь уже надеемся – хозяйка дома. До сей поры глубоко спрятанная в подсознании, но, тайно желаемая всем его естеством, всеми фибрами души измученной – уже знакомая нам «Амазонка» на руках с его сыном. «Да я же тебя всю жизнь искал а считал, что другую» – подумал он! – Вот оно что! Сбылось!

Ольга же в поданной ей карете и тоже в сопровождении четырех вооружённых казаков направилась из Ростова в Старочеркасск. В дом своего зятя – полковника Дончака. Во дворе она увидела запустение. Везде валялась неубранная листва, цветочные клумбы заросли бурьяном, фундамент кое где был обсыпан, не ремонтирован, забор вновь не покрашен, как будто здесь никто и не жил. Да, видно не до собственной спальни было полковнику. Как потом сказали – жил в казарме. Ольга сошла с кареты и остановилась. Что-то безжизненное показалось ей глядело со всех углов. И она даже подумала, не уехать ли ей в ещё боле запущенную, давно безжизненную хибару своей матери. Давно она там не была! Карета стояла на месте и казаки не спешивались почувствовав видимо настроение Ольги. Один наклонился и тихо спросил –

– Можем поедем в ставку полковника? – Видимо он не знает в каком часу вы приедете. – Ольга встрепенулась, пришла в себя и ответила –

– Нет!

В этот момент вышла на крыльцо горничная и деланно весёлым голосом спросила –

– Вы сразу пойдёте в свои покои – они готовые ... или может пусть прежде повар подаст обед? –

– Не беспокойся! – ответила Ольга – когда понадобится я скажу. –

– Подошёл старший конюх и тоже неестественно, чего раньше не делал, поклонился, снял папаху и вытер нею своё лицо.

– А мы думали вы уже не приедете – сказал он – а тут такая радость. Полковник наверно будет рад лицезреть тёщу – и рассмеялся ... делано … вроде с радостью.

– Да будет! – ответила Ольга. – и обращаясь к верховым – спешивайтесь друзья, пообедаем со мной. – Потом, уже уверенной походкой подошла к крыльцу. В полутёмных сенях её встретила знакомая нам Аглая Петровна, пропуская её, прилипла к стенке и прошипела –

– Вернулась, курва! Ну мы здесь тебе устроим весёлую жизнь! Володя уже спит со мной … защиты не жди!

Ольга сама от себя не ожидая, как то пружинисто и автоматически влепила ей пощёчину! Аглая свалилась. Шедшим за ней казакам Ольга сказала –

– Помогите женщине встать, видите она споткнулась! –

И прошла дальше. Один из казаков поднял Аглаю и дал платок, чтоб вытереть из под носа кровь. А Ольга подумала: «Вот откуда ноги растут! – Поэтому и такой приём мне устроили»! – А над сообщением Аглаи рассмеялась. Такое сообщение её немного развеселило.

На кухне все сели за обеденный стол. Обслуживал повар – он даже шутил. Предложил вино и спросил: «какое будете?». Один из казаков ответил –

– На службе не пьём!.. У нас не забалуешь … – И посмотрел на Ольгу. Она поняла его взгляд и сказала.

– Будем считать что ваша смена кончилась и вполне успешно. Я беру на себя смелость, так ка вы были приставлены ко мне, то даю увольнительную! – И к повару – Подавай вино! Я тоже выпью пол фужера с дороги. –

Перед вечером Ольга вышла в сад. Кое где уже пахло не навязчивой плесенью. Она подошла к небольшому пруду, смела рукой с неё опавшие листья и села. Вода в пруду была спокойная, тоже почти полностью покрыта ярко жёлтыми и красными листьями. Иногда тишину зеркала воды нарушала всплёском мелкая рыбёшка. Вдали мелькнула Аглая и показала ей кулак. Ольга улыбнулась и крикнула ей –

– Аглая Петровна! Подходи, не стесняйся, будем мириться. –

Аглая вынырнула из за кустов и медленно мелким шагом подошла к скамейке Ольги. Она вела себя так, как будто не Ольга её ударила, а она дала пощёчину Ольге.

– Садись, дорогая, и прости меня, я знаю что тебе трудно – И Ольга притянула Аглаю к себе. Тело её повиновалось. Аглая склонила голову ей на грудь и Ольга почувствовала её тёплые слёзы. Аглая всхлипывая сказала –

– Мне скоро сорок, а я до сих пор не нашла своё Солнышко. Я не знаю что такое лежать в одной постели рядом с мужчиной! Это вам хорошо, счастливым … и она зарыдала! Чувствовалось, что в груди её клокочет океан!

– Ты не там искала - ответила Ольга.

– Тогда научи меня …

– Ты и сама знаешь, но смотрела в одну, чуть приоткрытую щель, а нужно было широко открыть глаза.

– Я пришла в этот дом молоденькой девочкой, когда уехала его жена ...

– Тебе пора взрослеть! Может быть я подскажу тебе ... а сейчас идём спать.

В спальне Ольга не раздеваясь села на свою кровать и глубоко задумалась о судьбах человеческих, о своей дочери и внукам. В спальню кто-то постучал. Она не ответила. Стук раздался втрой раз, и вслед за стуком не ожидая разрешения войти, вошёл во всей военной форме полковник Дончак, не бритый и осунувшийся Не сладко ему сейчас! – Колесо революционного движения набирало обороты! Нужно тормозить!

Он подошел вплотную, упал на колени и приклонился головой к коленьям Ольги. Странно, но и сейчас она почувствовала слёзы, еле слышные всхлипы и его встревоженный голос –

– Как долго я тебя искал, как долго шёл к тебе. – Она положила свои руки на его седую голову … Руки её дрожали ...