Ларионов Михаил

13 сентября 1884 года родился Юлиан Тувим (Julian Tuwim) - гений польской да и мировой поэзии, и замечательный переводчик к тому же.

 

Первое опубликованное стихотворение датируется 1913 годом, в 1918 году выходит первый сборник, в 1920 году он основал поэтическую группу "Скамандр": бунт против декадентской поэзии и провозглашение идеалов оптимизма, радости жизни, воспевание культа молодости и силы.

 

Потом были сборники поэта «Пляшущий Сократ», «Седьмая осень», «Чернолесье» и другие.

К межвоенному периоду относятся и самые знаменитые стихи Тувима для детей - «Паровоз», «Овощи», «Зося-самося».

Во время Первой Мировой поэт эмигрировал и вернулся в Польшу лишь в 1946 году.

 

Тувим много писал для литературных кабаре, занимался сатирой, был автором театральных адаптаций, какое-то время даже возглавлял Новый театр в Варшаве.

 

Переводил на польский стихи поэтов разных стран, в том числе и наших соотечественников - Пушкина, Лермонтова, Некрасова, Маяковского, Блока.

 

Самого поэта переводили многие и много.

 

Я считаю лучшими переводами на русский переводы А.М. Гелескула.

________________

 

ФИЛОСОФИЯ В КОФЕЙНЕ

 

Вавилонские башни,

Закулисные шашни,

Расписные покои,

Гимны, троны и брани,

Даже стихомаранье –

Не призванье людское.

 

Не кресты и поленья

На предмет искупленья,

Дабы спасся Варрава,

Не захваты угодий

Для прокорма отродий

И посмертная слава.

 

И ни звездные дали,

Ни земные скрижали

И виденья профета

Не затем вековали

И в земле истлевали.

Не людское все это.

 

Теплит суть человечью,

Кто в надежде на встречу

Ждет, томясь тишиною.

И на лавочке белой

Пишет спичкой горелой

Чье-то имя смешное.

 

 

ЗАМЕТЬ

 

Любовь по городу ищет,

Любовь в зеленом берете.

А я испарился. Где я?

Знает ли кто на свете?

 

Вихрь под зеленым беретом,

Прядь на лету золотится,

Эта мятежная прядка,

Затосковавшая птица.

 

Спешит, румянясь от бега,

Дыша тревожно и тяжко,

Любовь, вечерняя смута,

Любовь в дожде нараспашку.

 

Вихрь объявленья лепит,

Ищет пропажу упрямо.

В тугом свитерке надрывно

Стучит телефонограмма.

 

По барам сердца и вести

Снуют не переставая.

Розами в каменных порах

Кровоточит мостовая.

 

Тебе, моей безымянной,

Тоскующей где-то рядом,

Багряные блики нежно

Из луж подбираю взглядом.

 

 

ВОСПОМИНАНИЕ

 

Осень возвращается мимозой,

Золотистой хрупкой недотрогой.

Той девчонкой золотоволосой,

Что однажды встретилась дорогой.

 

Твои письма звали издалека

И с порога мне благоухали.

Задыхаясь, я сбегал с урока,

А вдогонку ангелы порхали.

 

Вновь напомнит золото соцветий

Тот октябрь – бессмертник легковейный

И с тобой, единственной на свете,

Поздние те встречи у кофейной.

 

Смутный от надежд и опасений,

В парке я выплакивался вербе,

И лишь месяц радовал осенний –

От мимозы майский – на ущербе.

 

С ним и засыпал я на рассвете,

Были сны весенними – и слезы

Пахли вербной горечью, как эти

Золотые веточки мимозы.

 

 

КОМНАТЕНКА НА ГОЖЕЙ

 

Небо тысячи звезд заметают порошей,

Неусыпная ночь сторожит его тишь.

И одна у окна в комнатенке на Гожей,

Вся в слезах, до утра ты не спишь.

А причина известна – морочил бесчестно,

Поимел да и бросил, а сам в стороне.

Ну а ты безнадежно, догадаться несложно,

До сих пор его видишь во сне.

 

Да важна ли твоя комнатенка,

Твои слезы, и парень, и мы!

Где-то млечных путей веретена

Гонят пряжу созвездий и тьмы.

И огромна земля наша тоже –

Океаны, хребты, племена.

А варшавской каморке на Гожей

В этом мире какая цена?

 

Ты сегодня на Гожей, другая на Польной

Молча смотрите в окна, забыли про сон.

Есть и третья, такая же, где-то на Сольной,

Всех не счесть. Имя вам легион.

В каждом городе, в Лондоне, Люблине, Львове,

В Копенгагене даже и бог знает где

Чье-то бедное сердце разбито любовью.

И на Гожей не минуть беде.

 

Мироздание катит в потемки

Миллионами млечных колес.

Мир огромней любой комнатенки,

А тем более сердца и слез.

И один ты единственный, Боже,

Раздвигаешь небесный покров,

Понимая, что сердце на Гожей

Стоит всех и светил, и миров.