Kleris

Москва. Пражская.

 

1994 год.

 

Дочери Наталье несколько месяцев.

 

Мы снова с Мишей перебрались к его маме. Елена Сергеевна отдала нам Мишкину комнату где мы и жили каждый раз когда приезжали. Это была наша с ним комната. Я не знаю как нам не надоедало каждый раз таскать туда-сюда с Южной на Пражскую ВСЕ наши вещи. Но мы таскали, кроватки, коляски, манеж...да всё вообще.

 

Манеж был старый, раскладной, деревянный. Огромный как поляна. Я ставила его в центре комнаты. На дно манежа я клала толстое одеяло, что бы Наталья не прищемила попу. И сажала её туда играть, пока убиралась или готовила. Манеж этот вообще музейная ценность, реликвия нашей семьи можно сказать. В нем сначала выросла я, потом его кому-то отдали из семьи, потом его вернули нам и в нем росла моя младшая сестра Александра, потом он по наследству перешёл к моей дочери, а после нее достался еще и моей племяннице Василисе, старшей дочке моей родной сестры.

 

Когда я была маленькая, я однажды просунула голову между деревянных прутьев манежа. Наружу голова пролезла, в обратно никак. Уши мешали. Я подняла дикий ор, как сирена просто. Сбежались все бабушки, дедушки, тетушки, матушки и нянюшки. Со всей округи просто. Бабушка (точнее прабабушка) Ксеня стала тянуть меня оттуда. Поднялась паника, переполох. Я застряла. Тело в манеже, голова на улице. Все давали советы, скакали вокруг манежа. Родители, дедушка Саша, бабушка Валя. бабушка Галя, бабушка Ксеня и вообще все кто был рядом, принимали деятельное участие в моем освобождении. Меня тянули то туда, то обратно. Смазывали маслом. Крутили. Пробовали вытащить. Мне было больно, страшно и я орала на всю Ивановскую. В результате кого-то из мужчин наконец осенило, они сбегали за ножовкой и отпилили один деревянный прут у решетки манежа. Меня освободили.

 

И вот этот манеж перешёл к моей дочери Наталье. Как обычно, я покормила завтраком дочь, искупала ее, переодела, причесала и высадила в комнате, в манеж, оставив дверь туда открытой, а сама пошла на кухню готовить, убираться и стирать.

 

Надо сказать, что у Елены Сергеевны, у моей свекрови, была собачка. Звали собачку Герда. Только это была не овчарка, как у моих родителей, а что-то вроде тибетского терьера. Может ростом немного поменьше. Черненькая, кудлатая и веселая собаченция. Собак таких раньше было полно в каждом дворе буквально. Что-то похожее было у Дениса Евстигнеева, песик по кличке Миклуха Маклай, но мы звали его Панкуха-Миклуха. И у Пети Бородина, точно такой же песик по кличке Чёрный. Не знаю, были ли эти собаки породистые, или помесь, но они были схожи как две капли воды просто. А у Елены Сергеевны была точно такая же черная и кудлатая Герда. Гуляли с Гердой все по очереди, и Наталья Дёмина (Мишкина сестра) и Миша иногда и я, часто дядя Коля или тетя Лена.

 

Моя дочь Наташа и кудлатая Герда вполне ладили. И я часто спокойно оставляла их играть одних.

 

И вот оставив Герду в комнате с Наташей, Наташу в манеже, я спокойно пошла делать свои дела. И тут....

 

Стою, спокойно мою посуду и слышу дикий визг. Визг был на два голоса, но истошно набирал обороты, всё выше и выше, всё громче и громче и сливался в один душераздирающий вопль.

 

Мне стало не хорошо, схватившись за сердце я рванула в комнату к дочери. Влетела и сразу же увидела картину: - Бедная Герда не подумавши сунула голову в манеж к Наташе за печенькой. И тут же была ухвачена цепкими детскими ручонками за два лохматых уха. Пытаясь вырваться Герда упиралась лапами, вертела хвостом, дергала головой, но Наталья держала ее очень крепко. Собака орала. Наверно от боли и страха. С ней вместе орала моя Наташа. Наверное за компанию. Но собачьи уши не отпускала. Обе визжали дурниной, как полоумные просто.

 

Кое-как я отцепила детские ручки от собачьих ушей. Но оказалось, что голова собаки застряла в манеже между прутьев. Герда вертелась, подпрыгивала, извивалась, но ее голова оставалась в манеже, а тело за манежем. Я уже собиралась идти за ножовкой, как собачья голова наконец проскочила между прутьев обратно и освободившаяся из плена, напуганная Герда стремглав кинулась из комнаты.

 

- Гига! Гига! Гига! - взвыла моя Наталья на пределе звука просто.

 

С перепугу я даже не сразу поняла что это такое Гига.

 

Гига - это оказалось Герда на Наташином детском языке.

 

Так что еще год собаку звали Гига...

 

А потом собака пропала. Совсем. Мы все по очереди ходили ее искать, но нигде не нашли ни живой не мёртвой. Хотя кто-то из соседей говорил, что собаку сбила машина. А дядя Коля, что бы мы не переживали, тихо унес ее и похоронил. Дядя Коля об этом молчал.