Перцевая Людмила

Вышел в свет новый роман Евгения Водолазкина «Чагин» и сразу привлек к себе внимание читателей, толкователей, политиков и вообще всей интеллектуальной тусовки. Впрочем, с его романами именно так всякий раз и происходит, я сама открывала его новые романы с ожиданием невероятного сюжета и великолепного исполнения, начиная с «Лавра». Изъясняется Евгений Германович, как и пристало доктору филологических наук, роскошным литературным языком, опровергая крикливые заявления, что современник наш должен непременно ломать и уродовать язык, дабы заслужить похвалу.

 

Водолазкин увлекает игрой интеллекта, тонкой и я даже бы сказала элегантной, это вам не дешевое «Метро» в неисчислимых вариациях господина Глуховского. Всякий раз Водолазкин в своих романах экспериментирует со временем, перемещая с легкостью своих героев на десятилетия и даже века. При этом трансформации подвергается не только среда, но и сам герой, его характер и убеждения. Либо напротив: стареют и меняются окружающие, а герой, словно продукт в заморозке, остается вечно молодым и влюбляется во внучку своей прежней (в тех стародавних временах!) возлюбленной. Так было в «Авиаторе».

 

На этот раз героем избран мнемонист Исидор Чагин, не ловите автора на имени, этот молодой человек из советского прошлого. Если вы забыли – напомню, мнемонист обладает редкостным даром запоминать огромное количество информации, цифр, фраз, данных самого разного порядка. И ничего не забывает. Разумеется, такой субъект непременно должен заинтересовать руководство КГБ, и его вербуют на должность агента. Он обязан будет доносить обо всем, что происходит в Шлимановском обществе, которое он и его девушка Вера давно и увлеченно посещают. Он и доносит. А когда это становится известно девушке, та с презрением с ним порывает. Вот после этого и происходит перерождение Исидора.

 

Там много интересного, всяких вольных перемещений во временах и пространстве, как это уже бывало не раз в романах Водолазкина: любимая тема, разыгранная вдохновенно, мастерски, я бы сказала – новаторски.

Но вот что любопытно. Евгений Германович родился в Киеве в 1964 году, учился на Украине, а в 1986 году поступил в аспирантуру уже в Институте русской литературы АН СССР. Там же защитился, с тех пор и поныне работает в России. Но примерно так же, как в романах, вольное жонглирование приметами времени у Водолазкина происходит и в реальности. В частности, политические репрессии на него, родившегося в оттепельные времена, произвели такое неизгладимое впечатление, что они как бы не кончались никогда и не кончаются.

Справедливости ради надо заметить, что на этом строят своё …гуманитарное неприятие советского времени очень многие наши нынешние писатели, для них 37-й год как начался с Октябрьской революции, так не заканчивается и поныне. Вот и в новом романе: что такого криминального могло быть сказано в Шлимановском обществе (напоминать, кто такой Шлиман или все этого великого враля знают?) , что кого-то по доносу Чагина даже отправили в лагеря? Какие могли быть репрессии в 60-е годы?

 

Впрочем, писателю всё прощается, особенно такому талантливому жонглеру приметами разных эпох, разных данностей. Да и он ли единственный так увлеченно оперирует фактами без их привязки «на местности» и во времени? Все, кому очень хочется остренького, отметились на этом поприще, начиная с Солженицына. Кстати, Водолазкин совсем не случайно лауреат премии этого маститого литератора!

Ему вообще много присуждают премий, и вполне заслуженно, пишет он отменно, сюжеты заворачивает пошибче Акунина с его Фандориным. И читатель (особенно молодой, неискушенный) увлекаясь замысловатыми пируэтами и временными петлями, думает, что совсем неважно, что и когда происходило, главное сохранить способность ориентации, а на смену памяти придет спасительное забвение.

 

Да что там – неискушенные! Михаил Швыдкой в шоу «Агора» с очень даже продвинутыми докторами наук, исследователями, отталкиваясь от этого романа, глубокомысленно и увлеченно рассуждают, так надо ли всё помнить, возможно ли это, или человек должен за благо почитать забвение? Есть же такие моменты в истории, что страшно даже вообразить! И что людям дает удержание в памяти этих страстей?..

 

Признаюсь, я много раз касалась этой темы – в самых разных аспектах. Индивидуум волен распоряжаться своим прошлым, как ему заблагорассудится. Вот, к примеру, Смородин объявляет конкурс прозы «Родители» и я отмахнусь от самых страшных впечатлений детства, расскажу, как папа возил нас в тайгу на мотоцикле, как мама читала ему вслух в постели Аксакова...Много милых подробностей!

 

Но это я. Про то, что было со мной. Совсем другое дело, когда память о прошлом начнут курочить и пересочинять на государственном уровне, когда начнется повальная декоммунизация, обоснованная этим же русофобия – а там и погромы, и преследования, пострашнее всяких репрессий 37-го года, возрождение бандеровщины, которая уже и не преступление, а сплошной героизм.

 

То есть как бы происходит спор о дефинициях, о позволительных вольностях, а там и о смещении понятий. Романы можно читать – можно ими пренебречь, а вот то, что происходит в реальности – как трактовать?

 

Просто схематично, вчерне, набросайте события 2014 года на Украине: майдан, Янукович в растерянности, авторитетные европейские лидеры, которые берут с него слово ни в коем случае не разгонять демонстраций, не посягать на народное волеизъявление. С него берут даже …подписку на этот счет, расписываясь попутно в том, что выступят гарантами мирного процесса. Так происходит государственный переворот, спровоцированный Западом, организованный и продленный чуть ли не на десятилетие.

 

От детского сада до выпускного класса детей учат, что самые страшные враги – это москали, русская речь, русские книги, памятники, вообще всё совместное прошлое - искажено и обгажено. И это не вымысел, то есть вымысел – в реальности.

 

Францию бог наказал сокрушительным майданом, разрухой прокатившейся по всем городам. И не суть, против чего бастуют и так громко выступают граждане Пятой республики. Макрон, наконец, нарушил молчание и заявил, что «Улица не будет диктовать, что делать властям, демократия осуществляется совсем другими действиями, через мирные выборы руководящих органов». Но ведь и он, и все прочие западные лидеры непрерывно, упоенно призывают россиян свергнуть своих руководителей, вкладывают в это миллионы и миллиарды, создают всяческие некоммерческие организации, проплачивают внутреннюю оппозицию. Громко кричат, что они разорвут экономику России в клочья, поставят любое, даже самое страшное оружие.

 

Дошло до того, что какой-то местечковый суд, назвавший себя международным, объявляет нашего президента в розыск, как преступника. А канцлер Германии Шольц с важностью объявляет, что никто не может быть выше закона. Любопытно, если его, этого Олафа, вместе с Байденом наш Басманный суд объявит в розыск и заочно привлечет к суду за сговор и проведение террористического акта (взрыв тех самых Северных потоков) – что скажет…ну, к примеру, Макрон или Урсула с Боррелем? Шольц и старичок Джо, которых публицист Херш на весь мир объявил ответственными за разрушение международных коммуникаций, злонамеренный теракт, должны отвечать по закону, доказывать, что они тут не при чем?

 

Сегодня все вспоминают натовские бомбардировки Югославии, которые развалили страну, унесли тысячи жизней, отравили «обедненным ураном» территории в центре Европы. Перед судом в Гааге отвечали почему-то не Нобелевский лауреат мира Барак Обама, а президент Сербии Милошевич, еще несколько руководителей этой репрессированной без суда и следствия страны. Это надо помнить, или забыть, как дурной сон?

 

В нынешней международной политике память работает примерно так же, как у фантазера Водолазкина: то европейцы забывают, кто победил армаду фашистов, то вдруг начинают перебирать, какая часть Украины должна бы принадлежать Польше или Румынии, чьей быть Молдавии, кто истинный хозяин Курильских островов. И каждый такой «памятливый» политик избирает для себя истинным то время, которое ему удобнее.

 

Как с этим быть?

 

Прежде всего, покончить с разночтениями в наших школьных учебниках, привести их в обоснованное единообразие и соответствие с нашей государственной политикой. Взрослым-то трудно разобраться, кто выкопал Черное море и когда закончилась опричнина, а уж малышам… Пусть фантазии останутся прерогативой соответствующих жанров, а реалиям не следует отрываться от насущных проблем, от земли.

Как все заканчивают нынче свои речи? Победа будет за нами. Я в это верю. Если мы сами не предадим свою страну, как хлынувшие прочь деятели уже не нашей культуры.