Роми


# Я стала богаче... Современники о классиках

 
9 фев 2023# Я стала богаче... Современники о классиках
Однажды его спросили, почему он пишет стихи. Федерико с добродушной улыбкой ответил: «Чтобы меня любили!» Всё произошло именно так, как и хотел поэт. Испанцы, говоря о Лорке, называют его исключительно по имени «Федерико», ничего не добавляя, потому что он давно стал неотъемлемой частью их самих, а не поэтическим идолом, которому надо поклоняться или приводить в пример. Я тоже одна из миллионов, для кого Лорка, будучи поэтическим гением, является тем, к кому душа, обращаясь, невольно безмолвно произносит: "Родной!» Пабло Неруда в своих воспоминаниях о Лорке писал: «Он приходил, зачаровывал, и наступало счастье». А как могло быть иначе, если овации друзей после прочтения очередного творения, наспех начертанные на клочке бумаги строки в подарок благодарному знакомому Федерико считал большим счастьем, нежели официальное признание, чествование, издание сборников?! Казалось, Его Величество Время запуталось в расчётах, отмечая в Книге Судеб его даты жизни и смерти. Думаю, только так можно объяснить, почему человек, всей своей сущностью олицетворяющий мир, вынужден был жить в эпоху сильных потрясений, испытать душевную тяжесть, разлад, муку и при этом вывести для себя точную формулу смысла жизни – радоваться и любить. Таковы и его герои: они живут в расколотом мире, отверженные, но при этом с каждым днём их жажда цельности становится сильнее, а стойкость непоколебимой.
Кабальеро, зная о неминуемой гибели, продолжает стоять под балконом возлюбленной, распевая серенады. Его гитара плачет, нет, она не разрывает тишину! Плач гитары сливается с безмолвием, заставляя её звучать так, что в какой-то миг ловишь себя на том, что видишь слышимое. Когда боль раненого скорбью сердца, подобно крови, перетекает в пальцы, медленно перебирающие струны, гитара оживает, становясь частью мира, полного трепетной жизни. Здесь всё звучит, поёт, плачет, кричит, рыдает. От невыносимых страданий «разбивается чаша утра» и проливается такой свет, что всё кругом перед глазами оживает: вода, слёзно текущая по наклонам; ветер, причитающий о безысходности над холодными снегами; багряный от мук закат, мечтающий о невозможной встрече с рассветом; стрела, обезумевшая от бессмысленных мытарств в поисках своей цели; раскалённые песчинки, напрасно жаждущие влаги в пустыне, что сама после каждой песчаной бури грезит очнуться благоухающим садом с камелиями. И, созерцая это, сердце поневоле вбирает горький плач гитары. У Лорки плач – бесконечная мелодия, полная не тоски, а трагизма:
«Так прощается с жизнью птица
Под угрозой змеиного жала.
О, гитара,
Бедная жертва
Пяти проворных кинжалов!» (Марина Цветаева)
В этом весь Федерико: искусно сплетая традиции испанского фольклора с сюрреалистической многогранностью, показать изысканную простоту, перед которой тщетна непостоянная изворотливость, а трогательная истина ярким лучом пробивается сквозь образы печальной радости и жертвенности. Внимая звукам приближающей смерти, теперь уже струны гитары заставляют сердце забиться в ритме вечной любви.
Бродский писал: «Перед расстрелом он увидел, как над головами солдат поднимается солнце». Пантеист по натуре, убеждённый, что всё в этом мире имеет способность перетекать друг в друга, содержаться одно в другом, Лорка стал тем самым лучом, что всегда освещает озеро добрых желаний в сердце, или дыханием ветра, беспрестанно нашёптывающего его незыблемое правило жизни – радоваться и любить…Хотелось бы верить…как у Федерико:
«И тополя уходят,
Но след их озёрный светел,
И тополя уходят,
Но нам оставляют ветер…»