KrAB

Воля помнил все эти семейные торжества, начиная с того, от которого сохранился в памяти лишь высокий стол, накрытый белой скатертью , стоявший прямо на траве. Он забрался с одним мальчиком под этот стол, им было уютно, как в маленьком домике, и они там играли , пока их не вытащили на яркий солнечный свет, косо бивший сквозь ветви ели, чтобы выпить за их здоровье. А потом был день рождения, запомнившийся маленькой ссорой между матерью и отцом и тем, что в тот день он впервые узнал стыд , от которого вдруг бросилась в лицо кровь и запылали уши точно от жара...Должно быть, ему исполнилось тогда шесть лет. Стоя на стуле, он прочиталбасню "Стрекоза и Муравей", потом возгласил, как научила мать: "Сергей Есенин" , и стал декламировать стихи, начинавшиеся так:" Ты меня не любишь, не ....жалеешь..."

Он их затвердил с голоса матери, не понимая, и читал, не понимая , почему так смеются сечас гости. Особенно потешались две женщины , когда утомленно , как его научили , он прочитал: " Многим ты садилась на ...колени."

Ему показалось , что он понимает , в чем дело: вероятно , смеялись над тем, что к такому маленькому мальчику мог кто-то сесть на колени, его ведь, наоборот , самого все брали на руки.