1.

 

История, которую я вам сейчас поведую, невыдуманная.

Она реальная, из жизни.

Произошла она очень давно, в семидесятых годах прошлого столетия, когда я был ещё очень молодым.

Не хочу выглядеть нравоучительным, но если молодой читатель сделает правильные выводы и не наступит на те же самые грабли, буду счастлив.

Это не ужасы.

Скорее, я испытал состояние шока, когда пуля со свистом пролетает мимо виска.

На месте жертвы этой кровавой истории мог оказаться я...

 

 

2.

 

Меня зовут Павел Калинин.

Бывшая интимная подружка Маринка в порыве страсти частенько нежно приговаривала, поглаживая мой непокорный чуб: «Ягодка... Калинка...».

Я, любитель фонетизмов, ответно окрестил её «Малинкой».

Ох и закружила нас эта «Калинка-Малинка!».

Первое время нам казалось, что мы не можем и минуты прожить друг без друга...

Мы были молоды: мне — двадцать с хвостиком, ей — едва стукнуло восемнадцать.

Она была необыкновенно красива. Обладала потрясающей кукольной внешностью.

Но «романтизьм», воспеваемый мной в стихах, ей был чужд.

Она предпочитала прагматизм.

Она хотела замуж!

 

 

3.

 

 

Маринка всегда любила ловить на себе восхищённые взгляды мужиков...

Но не упускала возможности в отсутствие родителей предаться и другому любимому занятию – самолюбованию.

В хорошем расположении духа, быстренько полностью раздевшись, абсолютно голая, она вставала напротив трельяжа в большой комнате и долго внимательно изучала свои прекрасные формы...

Разглядывала все подробности изумительного тела, начиная с обрамлённого золотыми волосами кукольного личика с голубовато-зелёными сладкими, как мёд, глазами и сочными коралловыми губками в манящей улыбке, румяными бархатными, как персик, щёчками и мраморно-розовыми ушками, безжалостно пронзёнными большими золотыми кольцами серёжек, лебединый изгиб шейки, ровную статную спинку, переходящую книзу в упругую, сочную пышную попку (мечту поэта!), гладкую нежную чистую кожу, соблазнительный пупочек на плоском девичьем животике, похожий на маленькое восторженное «О-о-о!», стройные ровные длинные гладкие ножки, и все прочие разнообразные припухлости и ложбинки, особо отмечая сладострастные груди, свисающие как дивные сочные спелые плоды с торчащими в разные стороны озорными сосками в ожидании лобзаний и, конечно, (куда же без этого?) курчавый хохолок с заботливо остриженными и причёсанными завитушками на лобке между спелых стройных белых ляжек...

 

После длительного просмотра прелестных деталей своего обнажённого тела она оборачивалась ко мне и задавала традиционный вопрос: «Я — хороша?».

 

 

4.

 

...Я зачастил в гости к своей пассии..

Иногда я безуспешно пытался отыскать в ней привычный образ щедрой обольстительницы с медовой, многообещающей лёгкой улыбкой на устах...

Однажды я оторопел, заглянув в абсолютно пустые и холодные глаза своей избранницы.

Жизни в них не было!

Сплошной вакуум!

 

Много лет спустя я догадался, что такое выражение лица может быть только у тех, кто принимает наркотики.

По симптоматике очень похоже.

 

Маринка демонстрировала мне набитый крупными купюрами кошелёк, золотые украшения и импортные противозачаточные гормональные таблетки, приём которых на коробке был расписан по дням.

Сжалившись над бедным студентом, она иногда тащила меня в ресторан.

Ощущение в ресторане было такое, что она завсегдатай этого дорогого заведения.

Её знала каждая тамошняя собака!

 

Официанты благосклонно и понимающе улыбались, когда Маринка делала заказ...

Она называла их по именам.

Запросто.

Как древних знакомых.

И не только официантов, но весь обслуживающий персонал!

 

 

5.

 

 

Маринка рано расцвела и достаточно быстро поняла цену своей редкой красоте.

Взрослые мужики всемерно поспособствовали этому.

Сравнительно рано начав половую жизнь, она стремительно вошла во вкус «красивой жизни» и научилась извлекать выгоду и удовольствия из того незабываемого впечатления, которое она производила на всех мужиков.

Не увидев моего стремления связать с ней брачные узы, Маринка решила женить меня на себе, ухватившись за меня, как за спасительную соломинку.

Дошло до того, что она назначила дату свадьбы — тридцать первого декабря 1981 года, ни часом позже.

Меня несколько обескуражило это безаппеляционное заявление...

В награду Маринка пообещала отдельную однокомнатную квартиру, доставшуюся ей по наследству от тётки.

Настали новогодние праздничные дни...

Маринка торжественно сообщила мне, что мы приглашены на свадьбу к одной из её давних подруг.

На той самой свадьбе я часто оставался за столом один-одинёшенек..

На час и более того.

Своё периодическое отсутствие на столь продолжительные перекуры Маринка никак не комментировала.

Я не стал заниматься сыскной деятельностью, догадавшись, что пьяную Маринку в данный момент пялит где-нибудь в подъезде очередной смышлёный ухажёр.

Один миллейший еврейчик, с которым мы познакомились на этой свадьбе, издавна входивший в Маринкино окружение, расположившись ко мне, выразил искреннее сочувствие рогатому несмышлёнышу.

 

 

6.

 

 

Несмотря на то, что жила она всегда в одном доме со мной, общаться с ней в семидесятые годы мне почти не довелось.

Дело в том, что основная масса ребят из нашего дома, с которыми я тесно общался, принадлежала к возрастной категории 58-60 г.г. рождения.

 

Пацаны, родившиеся в 56-57 годах, значительно реже принимали участие в совместных с нами игрищах.

Не полагалось.

Не по статусу.

Дети 62-64 годов рождения по негласной классификации отнесены были нами к так называемой «мелкотне».

Их было значительно меньше, полтора десятка, а нас – около сорока человек.

Играли они отдельно, в основном «в скакалки», так как эта группа состояла из подавляющего большинства девочек.

 

С этими салагами и проводила своё свободное от уроков время Маринка Зайцева.

Точно такая же салага.

 

Я уже тогда заметил некоторую неестественность присутствия в этой группе Серёжки Корнилова.

Он был старше всех из мелкотни.

По годам не соответствовал их возрастной категории.

Тем не менее, принимал самое активное участие в девчачьих играх.

Меня это раздражало, я не мог понять этого мальчишку.

 

Спустя годы я стал догадываться о причинах такого странного его поведения.

Они с Маринкой достигли того возраста, когда просыпается жгучий интерес к половым вопросам.

 

Изредка я замечал Маринку и Серёжку, заныривающих в подвал.

Тогда я посчитал, что они просто удовлетворяют детское любопытство, изучая архитектурные особенности подвальных помещений.

Их внутреннее устройство.

Теперь, думаю, что они удовлетворяли совсем иные интересы...

 

...Перед глазами стоит картинка из давнего прошлого: Маринка с Корниловым встрёпанные, запыхавшиеся, вспотевшие и пунцовые, как варёные раки, со следами пыли и извёстки на помятой одежде, выкарабкиваются из смотрового окна подвала.

 

 

7.

 

Не знаю, чем она занималась в институте энергетики, где работала, но начальнички часто брали её на свои междусобойчики, в своих корыстных целях используя её красивое тело.

Ни дня без ресторана — девиз закружившей голову Марине «красивой жизни»!

 

Трахалки превратились в рутинную обязанность.

Большие по тем временам деньги, которые мне, бедному студенту и не снились, постоянно присутствовали в её кошельке.

 

Конечно, ей, наверняка, было скучновато со мной, нищим студентом!

Я приходил к ней и видел бесконечно пустые глаза красивой девушки (то ли от тоски беспробудных буден, то ли от наркотических таблеток, которыми она баловалась).

 

 

Сердечная Маринкина подружка, влюбившись в меня, быстро разобралась в неискренности наших с Маринкой отношений.

Она рассказала мне, что не смогла утаить от лучшей подруги свои чувства к Павлу.

Маринка в ответ стала бахвалиться, мол, у неё таких парней — завались: ешь — не хочу, все так и липнут...

И вообще Павел осточертел ей до невозможности, с ним скучно...

Если подруга так желает, пусть заберёт его себе!

 

Я возмутился, услышав это от лучшей подруги Маринки.

Вряд ли она наврала мне из корыстных побуждений.

Всё это очень похоже на Маринку...

«Хочешь, я приеду к тебе» — спросил я у влюблённой в меня девственницы.

Она согласно кивнула.

 

 

На следующий день я был в её квартире где-то в Автозаводском районе.

Она попросила меня сходить за бутылкой вина.

Потому что на трезвую голову она не сможет расстаться со своей девственностью.

 

Меня это сообщение несколько удивило: дружить с Маринкой и оставаться при этом нетронутой.

Странный симбиоз.

Что у них может быть общего?

Подруга призналась, что сама в шоке от поведения Маринки.

 

В частности, она поделилась со мной одним наблюдением.

На одной из гулянок на квартире общих знакомых Маринка легла в постель с первым встречным понравившемся ей парнем и дверь в комнату умышленно не закрыла.

Подружка случайно заглянула в эту комнату и перед её глазами предстала сцена полового сношения.

Парень ничего не заметил, пыхтя и сопя, во все лопатки трудясь на голой Маринке.

А та, лёжа лицом к открывшейся двери, только самодовольно посмотрела на подругу, как ни в чём не бывало.

Как будто они не трахались, а занимались каким-нибудь обыденным делом, типа читали книгу или играли в карты...

 

 

8.

 

Мы расстались.

Я уехал по распределению после окончания института в маленький городок на окраине Северного Урала.

В том же году в «Ленинской смене» вышла большая подробная статья о Маринке.

Вырезку из газеты мне прислали мои родители.

Судя по всему, она всё же умудрилась окрутить одного из своих хахалей.

Тот принял её слишком всерьёз.

 

Через несколько месяцев после нашего с ней расставанияв той же однокомнатной квартире, доставшейся ей по наследству от родной тётки, и которую сулила мне Маринка в качестве свадебного подарка (при условии, если я женюсь на ней), произошло кровавое убийство...

 

Произошло оно следующим образом.

Усталый муж спал на кровати, когда в квартиру вошла Маринка со своим очередным ёбарем.

Маринке не понравилось присутствие мужа, и она попросила ёбаря убить супруга, дабы освободить спальное место для любовных утех, которых ей дико захотелось в тот момент.

(Видимо, была под дозой).

 

Прошла в кухню, вынула из шкафа столовый нож и вручила своему кобелю, благословив на подвиг.

Тот тоже, судя по всему, был под сильным кайфом…

Он подошёл к спящему Маринкиному супругу и нанёс ему несколько десятков ножевых ранений.

 

Истекая кровью, муж скончался…

Не исключаю, что Маринка трахалась, пока рядом лежащий труп медленно остывал.

Что-то похожее я читал у маркиза де Сада.

 

Её хахаля задержали по горячим следам и посадили, Маринке на суде впаяли семь лет за пособничество.

(Я представил на минуту, что на месте окровавленного мужа с большой вероятностью мог быть я, если бы вовремя не одумался).

 

Маринка плохо «кончила» на этот раз.

Я не про финальный оргазм у постели умирающего мужа.

Я про годы, проведённые за решёткой.

Как «использовали» сокамерницы-рецидивистки красотку с кукольной внешностью, можно только догадываться…

 

 

9.

 

…Ровно через семь лет, ни днём ранее, она вернулась в отчий дом.

Вернулась не Маринка Зайцева, а дряхлая старушонка, морщинистая, серая, мосластая, худющая, без зубов, вся больная.

Она еле ходила.

Даже близкие не узнавали её.

 

…Иногда она на минутку заглядывала к соседям и клянчила рюмочку коньячку, к которому пристрастилась в годы своей разгульной жизни. Коньяк придавал ей силы вкусом воспоминаний о беззаботном прошлом...

Сжалившись, люди наливали ей немного.

 

В жизни у неё ничего не осталось.

Кроме сожаления о содеянном и потерянной дивной красоте.

 

Она часто плакала в одиночестве.

…Долго выдержать своё нынешнее положение она не смогла.

В один из хмурых декабрьских дней Маринка из-за непреходящего чувства безысходности выбросилась с пятого этажа из окон своей квартиры.

…Окровавленное тело её ещё долго свисало с дерева, пронзённое острыми сучьями.

Под окнами многоквартирного дома, на глазах всех его жильцов…

В широко раскрытых Маринкиных глазах отражалось бездонное небо.

В нём она видела свою долгожданную свадьбу с несостоявшимся женихом Калининым...

 

 

10.

 

Труповозка приехала только через семь часов.

За это время выпал первый снег.

Он осыпал холодное Маринкино тело красивыми снежинками.

Её платье превратилось в белоснежное подвенечное...