Тринадцатая осень
Едва ли помнит старая скамья
В усыпанном листвой анабиозе
О чем-то, кроме осени. Дымя,
Костры сжигают дни унылой прозы.
Лысеет парк и тоньше календарь,
Туман теперь с утра аперитивом.
В рассветном солнце чудится янтарь
Застывшей каплей. Надоевшим дивом.
И говоря, который, впрочем, раз,
О том, что прожито и, верно, отболело,
Мы бережем любви своей каркас,
Всё так же чуть по-детски неумело.
Волной ложится рыжая листва
Нам под ноги. Плывём, как две фелюги,
Соприкасаясь мыслями едва
В преддверии зимы и белой вьюги.
