Столб пламени выломился сквозь шиферную крышу со страшной силой и треском. Размытые летние сумерки тревожно сгустились от его слепящего света, во все стороны летели горящие ошметки… Маленький садовый кооператив перепугано загудел, люди, хватая ведра, мчались на пожар – и остановленные нестерпимым жаром, замирали далеко на подступах. Хорошо горело! Соседские бы владения спасти! Там уже суетились хозяева, руководил действиями подоспевший председатель Крыленко: «Шланги!.. Сюда поливай! Заборы вали!»

Толковый мужик, ничего не скажешь. Еще когда создавался кооператив, он бегал в лесничество, выбирая участок, сговаривался с сельсоветом, подмазывал, где надо… Это были последние подмосковные гектары, нарезаемые на шестисоточные дачки бесплатно. Издательство облагодетельствовало своих работников – и благополучно почило.

Строились, как могли, брали кредиты, пользовались блатом, тащили отовсюду горбыль, шифер, старые рамы. Сказочно быстро зазеленели ягодники, прижились яблоньки, неказистые заборы прикрыл цветущий терн, шиповник, жимолость. А потом принялись дачи и прихорашиваться: появились розы, пионы, уже и сосенку стригли, и террасы пригораживали. Без председателя никакие новшества не заводились: дорогу ли отсыпать, забор ли обновить, проводку ли пробросить, - Крыленко знает, где спецов взять или материал подешевле! Он же и гастарбайтеров приручил: пустил таджиков в недостроенный дом на лето, они за это хозяйке немощной денежки платили, а кооперативу бесплатные услуги оказывали. Вот и на пожаре сумели хозяина, обомлевшего в дыму, выволочь, вручную его «копейку» выкатить. Стоял, бедолага, трясущимися руками слезы-сопли размазывал. Лето-то какое стоит – жара египетская! Пожарники подъезжают только головешки пролить… В «Издателе» за сезон уже четвертый пожар, сроду такой напасти не бывало. И горит-то всё голь перекатная, дома – не застрахованы, в загашниках – ноль, не отстроишься. Видимо, кому на роду написано – и бесплатной земелькой не разживешься...

Так рассуждали садоводы, разбредаясь по своим домам. Василия было жалко, но чем тут поможешь! Пробежал к своему дому и Крыленко, усталый, озабоченный, но как всегда приметливый: с кем – поручкается, кому – кивнет, к таджикам и то подошел… Дома кинулся в душ, потом к ужину примостился, зятю подмигнул, дочку ласково по спинке похлопал: «Давно приехали? Фейерверк наш видели? Никак их порядку не научу, кончать надо с этими шашлыками…» После застолья вышел с зятем курнуть, участок у Крыленко блатной – угловой к лесу, он себе соток пять прирезал с краев, там и беседку соорудил. Зять нетерпеливо спросил тестя: «Ну, обошлось?..»

«Да пока вроде тихо, Рахимке толику сунул, да он и не сболтнет, небось, дорожит этим местом, без налогов, без облав живет… Недельку выжду, а там и пойду к Василию. Еще и рад будет!»

Но через день заявилась следственная бригада из райцентра. Чего-то там высматривала на дымящемся фундаменте, пытала прибежавшего от соседей Василия: чего жег, кто его вытаскивал, почему строился не по плану… Потом соседей обходили, с таджиками перепуганными разговаривали, наконец, до председателя добрались. Волновал их и участок, первоначально отведенный под пожарный бассейн, а потом – проданный под застройку, и недоступный въезд со стороны шоссе … Пришлось Крыленко следователю все разъяснять, бумагами трясти, пробовал и кошелек ненароком демонстрировать, но милицейский чин только принахмурился.

- Чем-то ваш «Издатель» Москву заинтересовал, - сказал следак, отводя руку председателя одним взглядом, - мне мое место дорого, я в твои резоны вникать не стану, остерегись.

- Бог с тобой, Иван Петрович, - вскинулся Крыленко, - какие у меня могут быть резоны, кроме безопасности людей?!

- А не знаю и знать не хочу, - обрезал Петрович, - следствие будет по всей форме, уж извини. Ты тут, у погорельцев, уже который участок скупил?..

- Да чисто из жалости, кто эту гарь разбирать будет!

- Ишь, жалестный ты какой, - ухмыльнулся следак. – Смотри, сильно рискуешь…

С тем и ушел. Крыленко озадачился, у него все ходы всегда были просчитаны, а тут… Что-то он не предусмотрел. Надо сходить к Василию, подбодрить погорельца… Может, зря он раньше времени паникует, и следствие – случайность какая-нибудь? Выждал день-другой, пошел на пожарище, раскланиваясь по пути с дачниками. У сгоревшего дома опять сюрприз: Василий, которому в горестях и унынии надлежало пребывать еще хотя бы недельку, бодро суетился с какими-то помощниками. Таскали и складировали обгоревшие бревна, расчищали фундамент, поправляли забор. Председателя приветствовал почти весело.

- Ну, что, Василий, порядок наводим? – осторожно спросил Крыленко.

- А чего ж, лето на исходе, надо успевать, может, еще сруб успею поставить,- смущенно ответил погорелец.

- Какой сруб? – вовсе глупо спросил председатель, -Ты что, строиться надумал? А прибеднялся!..

- Так поддержали люди, подписку какую-то учинили, вчера пришла эта…с третьей линии, Вера Кузьминишна…ходит, помощь собирает. Да хоть бы начать, а там с божьей помощью какую-нибудь лачугу и поставлю, много ли мне надо, на выходных переночевать!

Крыленко ушел, крепко озадаченный. А в это самое время к дачке Веры Кузьминишны подъезжал сын с московскими припасами, она радостно бегала вокруг него, утесняла продукты в холодильнике. Набегались, сели на лавочке с кружками кваску.

- Ну, как твой председатель, пугнули его маленько? - спрашивает сын.

- Да! Сработало, - хитро улыбаясь, ответила матушка, - не видать ему Васькиной дачи, мы уже сто тысяч собрали, сегодня пойду к Крыленко, пусть попробует отказать! Да не посмеет, он у нас умный!

И заговорщики, любовно переглянувшись, засмеялись.