* * *

Солнце неторопливо катилось за горизонт, словно предвкушая морскую ванну. Искал пристанища в воздетых к небу ветвях кипарисов мокрый вечерний бриз, перемежавшийся с ароматами шавермы и куры-гриль. Известный московский адвокат Аарон Вигдорчик выгуливал на поводке поздней страсти Манюню Ставраки, принадлежавшую к лучшим красотам юга. Припадая к Манюниной лапке, слегка огрубевшей в толчее фруктовых базаров, старый плут со вкусом жаловался на жизнь.

 

Спутница адвоката, Манюня Ставраки-младшая, известная в среде курортной Анапы как Белокурая Жази, а также Манька-Ставрида, ответно ахая, прикидывала, удастся ли развести адвоката на нечто большее, чем дежурный междусобойчик. Она спешила ковать железо, уповая на побег с адвокатом в Москву, словно запойный игрок, поставивший на аутсайдера последний завалявшийся грош.

 

Семейство Манюни состояло из базарного окружения и бедовой мамаши. Мамочка у Манечки, m-me Лизавета, звалась по праву «Помидорный Король». Королевой мадам Ставраки, украшенной богатырскими предплечьями и толстыми короткими ляжками, напоминавшими толкушку для вареной картошки, не обозвал бы даже завистник.

 

Белокурая ундина отдыхала от базарного заточения и назойливых ласк местного Дона-Корлеоне, напоминавших своей непритязательностью долбёжку отбойного молотка. Вигдорчик, вовремя скинувший жену с двумя дочерьми и тёщей в двухнедельный круиз по Волге, по-хозяйски разглядывал Манины плечи с изрядным бронзовым декольте, упругие голени с маленькими ступнями в крошечных босоножках, чуткие, парящие руки персикового оттенка с нежным пушком предплечий. Продолговатое лицо Манюни с изящным, чуть вялым ртом, носило лёгкий оттенок горбоносой «кавказистости», боровшейся с васильковыми глазками и осыпью веснушек на переносице.

 

Наружность Вигдорчика была самая заурядная.

Кроме плеши и растущей дыньки животика, Аарон выделялся унылым еврейским носом и сросшимися бровями. Вот эти брови внезапно и поползли при виде недвижной фигуры, распростёртой на ободранном лежаке.

 

Избитый и окровавленный, лежал на пляже Лёша Терьяк, тот самый местный Дон-Корлеоне. Адвокат огляделся в поисках свидетелей, но в этот поздний час вокруг не было ни души. Манюня осторожно, двумя пальцами, потрогала Лёшино запястье с затёртой гравировкой страны уходящего солнца. Запястье отозвалось слабыми угасающими толчками.

«Умирает», – с ужасом подумала барышня.

И что теперь?

– Это Лёша, мой парень. Бывший! – спохватилась Манюня.

– Что делать будем? – спросил Вигдорчик. – Если Лёша про нас узнает…

– В порошок сотрёт!

И они замолчали, не видя ни малейшего выхода.

 

Опомнившись, Манюня выхватила мобильник:

– Попробуем вызвать скорую. Эх, ёшкин кот! Не вовремя батарейка сдохла.

– Какой там номер? – спросил Вигдорчик, обрывая второпях кармашек с айфоном. Потыкав в виртуальные кнопки, адвокат заорал:

– Человек без сознания! Избитый до полусмерти… где-где! На пляже. Да откуда я знаю?! Фамилия? (Жаркий шёпот Манюни). Терьяк его фамилия! Кто с вами разговаривает? Общественность!!

 

«Странные огни у скорой, – подумал Вигдорчик. – Больше похожи на…»

– Стоять, бояться!! – гаркнул недомерок в полицейском мундире, выставив руку с пистолетом из окна ободранного полицейского микроавтобуса. – Где Терьяк?

– Во-от, еле дышит… – всхлипнула Манюня, повернувшись к лежаку.

– Недоработочка, – протянул недомерок.

 

Хлопнув дверцей, коп-коротышка приблизился к Терьяку-Корлеоне, приставил ствол пистолета к его виску и нажал на спусковой крючок. Раздался оглушительный выстрел. Маня в ужасе захлопнула рот рукой. Вигдорчик, подавляя в горле куриный всхлип, спросил:

– Плановая операция? Преследуете террористов?

– Это свояк, – хмуро пояснил недомерок. – Бабу мою снасильничал и в город убёг. Думал, я его в курорте не отыщу… да здесь свои любого отыщут!

– На курорте, – машинально поправил Вигдорчик.

Он лихорадочно размышлял.

 

«Если недомерка вычислит полиция, адвокат становится свидетелем обвинения в эпизоде с умышленным убийством. Если отыщут бандиты… об этом лучше не думать! Будет суд, а не сходняк, вот и всё. Вылезет история с Манюней, и всё выйдет боком. Пора, Вигдорчик – надо линять!»

 

– Послушайте, – промямлил адвокат. – Я здесь проездом. С женщиной практически незнакомы! Давайте договоримся, у меня…

– Денег навалом! – оборвал недомерок.

Он что-то хотел добавить, но тут вмешалась Судьба, то есть женщина, со всей её непредсказуемостью и непосредственностью:

– Слухай сюда! – сказала храбрая Маня. – Нет, лучше слухай туда…

 

Подойдя к недомерку, стоявшему возле трупа с пистолетом в руке, Манюня что-то прошептала ему на ухо. Недомерок хмыкнул, коротко глянул на Вигдорчика, потом на неё – и повернулся к автобусу. Усевшись на сиденье, вопрошающе уставился на Манюню. Пожав плечами, красотка уселась рядом и для чего-то склонилась. Послышался трудный вздох – и вдруг грянул выстрел!

 

Выбравшись наружу, Манюня направила дуло каким-то образом оказавшегося у неё пистолета на Вигдорчика. Адвокат ощутил тоску и полное непонимание происходящего. За каких-то десять минут ему уже дважды угрожали оружием! Меж тем, Манюня отдышалась и объявила ранее не слышанным хриплым голосом:

– В Москву отвезёшь, понял? И к делу приставишь! Иначе трупы на тебя и повешу… я вам не какая-то профурсетка!

 

«С последним можно бы и поспорить, – подумал Вигдорчик. – Но в совершенно иных обстоятельствах». Закинув тела в багажник, парочка, пыхтя и отдуваясь, скатила полицейскую машину по отлогой песчаной косе и подарила прибою.

 

Ранним сентябрьским утром в адвокатской конторе Вигдорчика раздался телефонный звонок.

Сцапав трубку розовыми коготочками, Манюня пропела:

– Контора Вигдорчика! Кто будет у аппарата?

Через минуту личико Манюни посерело и съёжилось.

Хриплый тенор сказал ей на ухо:

– Скажи мне, Маня, где подевался Лёша Тирьяк? У нас тут накопилось вопросов…