Он подал мне руку, когда я, поскользнувшись на ступеньке магазина, скатилась вниз, прямо ему под ноги. Подняла голову и сердце забилось чаще. Какой голубоглазый.

 

Нас сводили то ли стечение обстоятельств, то ли судьба. Но я отводила взгляд. Он слишком молод.

После развода с мужем ни один мужчина не заинтересовал меня. А тут пропал сон. Возможно? Откуда взялся мой «мучитель»?

 

Соседка удивлялась:

— Сонька, глаза горят! Влюбилась?

— В кого тут влюбляться?

— Не скажи. К Любови Петровне сын приехал в отпуск. Военный. Девчонки все глаза проглядели.

Вот я и узнала, кто он.

Снова бессонная ночь. И мысли… Не нужна мне новая любовная история. Это слишком больно.

 

Но… С ним было интересно. Он был мудрее меня во многом, всё больше завораживая меня пленительной силой.

Но как любая сказка имеет начало и конец, так и в наших встречах настал тот самый день.

Звонок Любови Петровны был как свист хлыста:

— Оставь сына в покое, разведёнка!

Она то грубила мне, то почти извинялась. И плакала. Вот это меня и подкосило. Слёзы…

 

— Не приходи больше, Лёшка.

Он не опустился до выяснения отношений. Молча скрылся за дверью.

Кто дал мне право надеяться на любовь? Так мне и надо, дуре…

 

Резкий звонок в дверь оборвал мои мысли.

— Кто! Кому ещё я испортила жизнь?

Открыла и замерла.

Глаза, полные слёз и отчаяния. И так похожие на его…

— Что с ним?

— Он в реанимации. Говорят, кома.

Любовь Петровна подалась вперёд и зарыдала на моём плече. Обняла её и стала гладить по растрёпанным волосам.

— Соня, помоги. Он тебя услышит. Ты нужна ему. А если он уйдёт и не простит меня?

 

Коридор перед реанимацией пах чем-то пронзительно-больничным. Болью? Обречённостью?

На короткую минутку нам разрешили в палату. Его лицо бледное, чужое, но такое близкое.

Я не дам ему уйти. Лёшка! Очнись.

 

Пять долгих суток…

Тогда я и узнала, как он меня защищал:

— Мама, не дышится мне без неё. Понимаешь?

Мать попыталась возразить, – он же, сорвав с крючка ключи от автомобиля, в ярости умчался из дома.

А спустя пару часов его нашли в перевёрнутой машине.

 

— Прости меня, Соня.

Я улыбнулась неожиданно для себя самой — мы как раз вышли с ней подышать на больничное крыльцо — и сказала совсем вроде бы не к месту:

— У вас с ним самые красивые в мире глаза.

— Всё пропустили! Он открыл глаза, а вас нет, — медсестра улыбалась и манила нас рукой в палату.

 

…Если бы меня сейчас спросили. Возможно?

Нашей доченьке уже пять месяцев. И у неё голубые папины глаза.