Лов гула
Убирайся в подмозговье,
мой столицый людовед,
пусть томится
подростковый
мой внетропный бред
и сверкают лунно копья.
Это всё моё – голгофье.
Вслед кругов цирк-адных тяжб
на башке болотной ляжь.
Что к себе не подзову я,
то – ни завязь и ни звук:
упорхнувшие ворота,
мёртвых записей зола.
Ты захва-ты-вай,
загла...
...ешь салат, моя Мнемоса,
с винегретом злых пороков,
куйся в плед,
кряхти спинозно.
Я – просплюнувший весь свет –
вижу Гензель, вижу Гретель,
вижу мир свой перегретый
до незримого бела, –
там – на фото – не дорога –
цифер платная длина.
То не трогай, сё не трогай...
Мнёшь колышущийся персик
вдруг пролившегося плача.
Доигравший в шрёдингерский
ящик,
спит себе двоичный кот,
в параличный ком
переходящий –
в нулевое состояние существа.
С хвостовилянием,
щемяще,
бьётся море у стола.
