Ляля
ПЕРВОНАЧАЛЬНЫЙ ВАРИАНТ
Ей по виду с натяжкой пятнадцать не дашь:
белобрысая, щуплая –
шпендик.
По ступенькам неловко на пятый этаж.
В кулаке – полинялый пакетик.
Мышкой в угол палаты, кровать у окна.
Затаилась под взглядами. Сжалась.
А в колючих глазёнках –
испуг и вина –
за по-взрослому глупую шалость.
Нам соседство такое не снилось во сне.
А когда расстегнула рубашку,
приоткрылись синюшные шрамы под ней.
(Пожалеть, приголубить бедняжку?)
Присмотрелись –
не то чтобы там синяки…
«Явно девочка в неадеквате!»
«Как сюда вообще пропускают таких?»
«Героинщица? В общей палате?!»
Спали ночью ли, нет… да и как тут уснёшь?
А с рассветом – у новенькой схватки.
В память врезался тихий надрывный скулёж.
Увели. Оглянулась украдкой –
липкий страх –
я душой ощутила тогда:
слишком явный, с животным оскалом.
День спустя и меня пригласили туда,
на кушетку родильного зала…
Я её повстречала ещё только раз –
в коридорчике, за'литом солнцем.
– Ты откуда такая глупышка взялась?
Хоть замужняя?
– Нет, – и смеётся.
– Ребятёнок-то чей?
– Ай, не знаю сама.
Прячет руки:
– …а это… ошибки.
И как будто в уме подбирая слова,
выдаёт с виноватой улыбкой:
– Я нарочно скрывала, чтоб поздно – аборт…
было всякое… в целом, паршиво…
– А сияешь чего?
– Батя скоро придёт –
мама лялю забрать разрешила.
РАЗБОР РЕДАКТОРА
Я помню этот текст, кроме того, я помню спор по поводу последней строки. Пока это качественно написанная жалостливая история, в какой-то мере и работа на публику. Это не отменяет искренности истории и её подлинности.
Ваш текст неплох по технике, неплох по сюжету, но он содержат в себе триггер. Вот я – мать, и меня этот текст цепляет, и это нормально, но он цепляет меня на гормональном уровне. То есть, встаёт передо мной эта девочка беременная, и мне и её жалко, и ребёнка её. Но это не имеет отношения к поэзии, понимаете? Это житейская история, рассказанная в рифму. Не поэзия. Вы хороший рассказчик историй, Вы умеете в эмоциональное манипулирование. Это не плохо, но и не совсем хорошо.
Первое – это, конечно же, ляля в конце. Это действительно плохо для поэзии. Оставляете лялю - не выходите на более высокий слог - теряете поэтическое.
Можно внести мелкие правочки по типу исправить рифму шпендик - пакетик (хотя это вполне себе нормальный вариант), какие-то строки сделать более гладкими, но это останется рассказом.
Здесь можно выйти на хороший, правильный пафос, который не вызовет ни раздражения, ни отторжения у читателя. Смотрите, какая у Вас на самом деле интересная история. ведь эта девочка специально затягивала, чтобы было поздно прерывать, она с родителями наверняка страшно ругалась. Сначала ругалась до беременности (наркотики так или иначе вызвали бы конфликт), но она вынашивает ребенка, рожает его и не оставляет. Это говорит об определенном духовном росте этого ребенка. Она сама ребенок, но принимает совсем не простое решение для юной наркоманки, и абсолютно неочевидное решение.
Ведь эту историю можно подать в обе стороны. как перелом сознания и рост над собой, и как порождение пустоты пустотой.
Вопрос только в деталях.
Если мы идём по пути возвышения, то смотрите, какой фокус может сработать: название я бы сделала "ляля", а вот в финале бы непременно очеловечила ребёнка, дала бы ему пол хотя бы, если ещё не имя.
Это первый путь. Есть второй. о том, что ей всё равно и она не понимает, что на самом деле делает. Тогда остаётся и название, и финал с лялей (хотя тут можно даже и ляльку сказать), но кусок, где она говорит об ошибках, должен исчезнуть и тут надо говорить о том, что в ней нет понимания, зачем её родители забирают ребенка, а не оставляют.
По началу: там есть нехорошие места. Неточная рифма шпендик-пакетик, да и вообще в кулаке пакетик - это словно фантик она держит. Размер сразу же вызывает сомнение. И глазёнки - это совершенно точно надо убирать.
И последняя строка: "за по-взрослому глупую шалость." - это оксюморон, да и звучит так себе.
Мне не очень нравится кусок про липкий страх с животным оскалом - он мне кажется чужеродным.
"Спали ночью ли, нет… да и как тут уснёшь?
А с рассветом – у новенькой схватки.
В память врезался тихий надрывный скулёж.
Увели. Оглянулась украдкой –
липкий страх –
я душой ощутила тогда:
слишком явный, с животным оскалом.
День спустя и меня пригласили туда,
на кушетку родильного зала…"
В палате её избегали, она рожать и пошла и откуда-то страх. К чему он? Облегчение, наоборот, должны были все испытать. Если о собственном страхе перед родами - то тогда надо как-то развести уход этой девочки из палаты и этот страх. Либо вообще его убрать, он на самом деле с девочкой и не связан.
В целом речь рассказчицы литературная, правильная, то вот этот фрагмент
"- Ребятёнок -то чей?"
рекомендую заменить хотя бы на
"- А ребёнок -то чей?"
лучше убрать ребятёнка (просторечие)
Вот ещё кусочек, который несколько портит хорошую, живую часть: "И как будто в уме подбирая слова"
а где их ещё подбирать? на полу?
Давайте Вы попробуете варианты без "подбирая слова". С отражением эмоций, но без этих слов.
Потенциал у текста хороший.
ОТРЕДАКТИРОВАННЫЙ ВАРИАНТ
Ей по виду с натяжкой пятнадцать не дашь:
белобрысая щуплая кнопка.
По ступенькам неловко на пятый этаж.
Дверью скрипнула: «Здравствуйте…» – робко.
Мышкой в угол палаты, кровать у окна.
Затаилась под взглядами. Сжалась.
А в глазах –
неожиданная глубина, –
или мне это лишь показалось?
Нам соседство такое не снилось во сне.
А когда расстегнула рубашку,
приоткрылись синюшные шрамы под ней.
(Пожалеть, приголубить бедняжку?)
Присмотрелись –
не то чтобы там синяки…
«Явно девочка в неадеквате!»
«Как сюда вообще пропускают таких?»
«Героинщица? В общей палате?!»
Спали ночью ли, нет… да и как тут уснёшь?
А с рассветом – у новенькой схватки.
В память врезался тихий надрывный скулёж.
Увели.
Оглянулась украдкой.
Мне её пожалеть захотелось тогда,
чтобы от страха дрожать перестала.
День спустя и меня пригласили туда,
на кушетку родильного зала…
Я её повстречала ещё только раз –
в коридорчике, залитом солнцем.
– Ты откуда такая глупышка взялась?
Хоть замужняя?
– Нет, – и смеётся.
– А ребёнок-то чей?
Лишь гримаса в ответ.
Прячет руки:
– …а это… ошибки.
И, поёжившись, на ухо шепчет секрет,
прикрывая смущенье улыбкой:
– Я нарочно скрывала, чтоб поздно – аборт…
было всякое… в целом, паршиво…
– А сияешь чего?
– Батя скоро придёт –
мама дочку забрать разрешила.
РЕЗЮМЕ РЕДАКТОРА
С автором у нас получилась хорошая и сложная работа с обсуждением концепции. Текст изначально был неплох, в нём была история. Большой проблемой этого текста было то, что логика повествования постоянно нарушалась: одно предложение говорит о героине истории одно, а следующее уже другое. словно это рассказ, в котором часть предложений вычеркнули, и именно в них и происходил этот поворот.
Тем не менее, работая над текстом, надо было не только увязывать логику повествования, но и попытаться сделать текст более литературным, более поэтическим, убрать просторечия, откровенные плохие словосочетания.
Я считаю, что автор проделал хорошую работу по приданию тексту глубины и достоверности. Искренне надеюсь, что наши размышления над текстом помогут в дальнейшем автору писать всё лучше и лучше.
