Роксоланное
А очи его, матушка, страшные,
Черней вод Гнилой* в пору вешнюю.
Речь ведёт чудно́ — не по-нашему, —
То сычом шипит, то псом брешет он!
Расфуфыренный, яко девица
На челе тюрбан гарбузом горит.
Вьюн-травой под ним народ стелится.
Всяк поклон кладёт — и француз, и жид.
Нет Христа на них — вражьих по́трохов, —
Коль дела ведут с бусурманином,
Мне бы тот гарбуз да ему под дых,
По селу прогнать окаянного,
Натравить собак, оскопить серпом,
Привязать к коню — в грязи вывалять,
Чтобы знал злодей, как в краю чужом,
Горько порченым да без имени.
Мне бы птахою, да к тебе на грудь,
Мне бы к батюшке да на исповедь,
Утонуть в реке, за утёс шагнуть —
Сбросить путы мне ненавистные.
Разомлел сераль, олеандром пьян,
На руках Луны, словно в коконе. —
Снится девице, как её тиран
Глядит омутом, гладит локоны.
Гнилая Липа* - река в Рогатине
