сна
Все знакомые люди и, может быть, кошки/собаки
были старше на Черное море, армию, Пастернака,
парашютный прыжок, телевизор Рубин, зачитанный «Моби Дик»
и шершавый язык.
Все тревоги и страхи наваливались в темноте,
когда не было, не было света нигде,
и заканчивались с чьим-то кожаным мокрым носом и, может быть, словом,
потому становилось светло и знакомо.
Все тяжелые разговоры
перемалывали кофейные зёрна,
устремлялись к подоконнику, скрещивали руки у окна
и смотрели на край земли,
словно в этой дали
всё начиналось сна
