Разбитые корыта
Я, сирый, стою над разбитым корытом,
и сердце мое для терзаний раскрыто,
щекочет прилив, шепеляв.
А небо рокочет, наверно не хочет
мне слёз перелитых вернуть хоть глоточек,
над бездной морской растеряв.
А море от слез почернело, прогоркло.
Беззвучно кричу и сжимается горло,
обманут, безгласен и слеп.
И смотрят и море, и горы с презреньем:
покорность, - предательство и преступленье,
а мир для покорного, - склеп.
Поэт, что вознесся главой непокорной
над льстивой болтливой толпою придворной,
что сам себе был суверен,
слегка посмеялся над сирым и слабым,
покорным судьбе, обстоятельствам, бабам,
кто дланью Всевышней согбен.
Но что же? Разыгран беспечною сворой,
за бабу публично облит он позором,
толпой без мозгов и сердец.
Поэта убили и тело зарыто.
Рыдает страна над разбитым корытом.
Так круг завершает Творец.
И сказано гласом Архангела строгим:
«Поэт, никогда не шути над убогим!
Бог шутит и над шутником!»
Ах, сколько поэтов на свете убито!
На складах сокрытых стареют корыта.
И сохнут до трещин тайком.
