опричное
Сны беспокойные.
Грозы, прошедшие
краем давным-давно —
копьями, саблями, плахами, петлями,
стенами в пламени…
праведно? грешно ли?
По ендовам вино,
кравчий-красавчик блудливо прищурится,
очи — кромешный ад.
Кровь обшлагами — разводами бурыми.
В спальне, что ночь, благовония курятся,
В уши медовый яд —
в тело ли жар, нетерпение в чресла ли?
Грозный надёжа-царь,
тени в углах да кошмары воскресшие.
Жуть обуяла,
колотится бешено сердце.
Кричи, ударь —
кравчий-красавчик безмолвен, безропотен,
только сквозь зубы стон.
Утро, прохлада, привычные хлопоты...
Плечи расправлены,
злобные шёпоты —
гордому не урон.
В чашах заморское плещется-пенится,
выпьет — и всюду рай.
Верует истово: не переменится
доля земная, покорная пленница
(Боже, не дай… не дай).
Станет предательством верность доказывать
в неблагосклонный миг.
Ласковый… ласковый…
ссылкой ли, казнью ли —
страстью оплачена, болью предсказана
тяжесть его вериг.
Солнечный луч — точно милость последняя —
вырвет из забытья.
Медный рассвет растекается медленно…
Кравчий-красавчик,
бесстыдный и ветреный,
смертью сегодня пьян.
