Перед стоящими на перроне гладиаторами-поневоле со зловещим скрежетом начали раскрываться ворота электрички. Правая створка ножом по стеклу резанула слух, нехотя поддалась и заскользила трещоткой; снаружи ей помогал первый штурмовик, призывая гнусавым голосом помочь.

 

Опять в тамбуре полно: час пик, все едут на работу. Кто-то из теней внутри слушает музыку на всю громкость; словно по случаю, когда умер скрип дверей, из его наушников донеслись агрессивные ритмы рока.

 

Отовсюду полузакрытыми глазами подглядывала ежедневщина.

 

Опережая конкурента, занятого взломом двери, я привычно бухнулся топориком внутрь сонного бассейна, брызги недовольства разлетелись резкими вскриками и затихли в расходящихся от эпицентра кругах булькающего ворчания. Каждое движение локтей сопровождалось шарканьем трущейся одежды, хмурые лица просыпались всплеском эмоций, чеканя на мне проклятия. Каждое слово ухало пустой бочкой и умирало под звуками музыки.

 

Наконец, жёсткий хлопок двери за спиной прекратил все судебные прения и погрузил каждого в пучину привычных мыслей. Беззвучный сон то и дело прерывался скрипами мощных пружин, стуками колёс и скрежетом тамбура.